Со стороны улицы вывернул старый «шевроле», выкрашенный коричневой краской, и затормозил у бензоколонки. Впереди сидели двое подростков. Босые ноги двух других торчали из заднего окошка. Сидевший за рулем засигналил, требуя обслужить его.
Я задал Фреду Крэму еще один вопрос:
— Вы точно не видели в машине третьего?
Он подумал, прежде чем ответить.
— Нет, если только вы не имеете в виду собаку.
— Какую собаку?
— Не знаю. Судя по доносившимся звукам, большую.
— Так вы не видели ее?
— Она была в багажнике. Я слышал, как она шумно дышит и скулит.
— Откуда вы знаете, что это была собака?
— Девушка мне так сказала.
Себастьян сдавленно застонал.
— Вы хотите сказать, что там находилось человеческое существо? — спросил Фред.
— Не знаю.
Он посмотрел на меня долгим испытующим взглядом. Лицо его помрачнело, когда он понял, в какую серьезную историю он влип. Подросток в «шевроле» опять засигналил, уже настойчиво, и Фред быстро заковылял к машине.
— Боже мой! — проговорил Себастьян, садясь за руль. — Так, значит, это действительно произошло. Мы непременно должны вернуть ее, Арчер.
— Вернем. — Я не стал делиться с ним своими сомнениями. Сомнением в том, что нам удастся найти ее, и еще большим сомнением относительно того, что даже если и найдем, то по закону ей позволят остаться дома с родителями. — Лучшая помощь, которую вы можете сейчас мне оказать, это связаться с вашей женой и самому не отходить от телефона. Сэнди уже звонила домой, может позвонить еще.
— Если он позволит ей.
Однако предложение мое он принял. Мы сняли номер из двух смежных комнат в одном пляжном мотеле неподалеку от центра Санта-Терезы. Была середина зимнего сезона, и отдыхающих почти не было. Гавань для захода яхт под моим окном матово сияла под светом мерцающих звезд как напоминание об ушедшем лете.
Дежурная отперла дверь, соединяющую наши комнаты в номере. Я слушал, как Себастьян разговаривает по телефону с женой. С деланной радостью он сообщил ей, что поиски быстро близятся к завершению и что у нее нет решительно никаких оснований волноваться. Создаваемый им напускной радужный фасад почему-то вызвал у меня ассоциацию с молодым человеком на станции обслуживания, который, несмотря на свою сухую ногу, прихрамывая, ковылял быстрее, чем ходят обычные люди.
— Я тоже тебя люблю, — сказал Себастьян и повесил трубку.
Я подошел к двери.
— Как жена относится к этому?
— Ужасно. Она в ужасном состоянии.
Его взгляд рассеянно блуждал по комнате, фиксируя каждую подробность творящейся сейчас с ним катастрофы — одинокую кровать, унылые голые стены и мое лицо, лицо человека, наблюдавшего за ним. Я попытался улыбнуться ему.
