— А по имени он этого друга не назвал?
— Нет.
— Может быть, Гэс Донато?
— Ни про какого Донато я ни разу не слышала. Он сказал «друг». Хороши же у него друзья!
— Вам следовало пойти в полицию, Элла.
— Да знаю я. Вы считаете, что мне лучше рассказать им все сейчас, так?
— Безусловно.
— Вы правда уверены, что меня отпустят, если я дам показания?
— Так просто, боюсь, не получится. Если окружной прокурор признает их чистосердечными, он, конечно, согласится снизить сумму залога. Ведь она очень высока.
— Пять тысяч долларов. Таких денег мне взять неоткуда, и пяти сотен заплатить поручителю у меня тоже нет. А насколько вы сможете ее снизить?
— Обещать я ничего не могу. Все зависит от обстоятельств.
— Каких?
— Ну-у... сказали вы мне всю правду или нет. И скажете ли всю ее полиции и прокурору.
— А вы не верите, что это правда?
— Откровенно говоря, мисс Баркер, кое-что меня смущает. Почему вы продали Бродмену кольцо, которое подарил вам Ларри?
— Я хотела, чтобы Ларри знал, что я думаю о нем и о его паршивом кольце. Бродмен ведь был его приятелем, и я думала, что он ему доложит.
— А как мог Бродмен узнать, откуда у вас оно?
— Я ему сказала.
— Сказали Бродмену?
— Да.
— Он знал, что кольцо вам подарил Ларри?
— После того как я ему сказала, естественно, знал. Мы уставились друг на друга.
— Вы думаете, Бродмена убил Ларри? — спросила она.
— Или подослал к нему убийцу.
Я связался с Уиллсом и помощником прокурора Джо Ричем. Мы сидели с Эллой в комнате для допросов на первом этаже здания суда. Она повторила свой рассказ, а пожилой судебный секретарь Эл Джелхорн стенографировал его на машинке.
Нередко честные люди оказываются плохими свидетелями, так как неспособны дважды рассказать свою историю хоть сколько-нибудь убедительно. А история Эллы, даже в первый раз звучавшая не слишком правдоподобно, при повторении, когда истерическая настойчивость вдруг сменялась унылой неуверенностью в себе, производила впечатление неуклюжей импровизации. Уиллс и Рич ей не поверили. А вдобавок решили, что и я не верю.
Уиллс то и дело возвращался к Донато, стараясь вынудить ее к признанию, что она знакома с подозреваемым. Рич настаивал на том, что она прекрасно знала, чем занимается Гейнс, и, конечно, была его сообщницей. Чтобы про своего сожителя и не знать...
Тут я его перебил:
— Хватит, Джо! Мисс Баркер добровольно дала исчерпывающие показания, а вы пытаетесь извратить их и подать как признание.
— Если кто-то что-то извращает, так я знаю — кто.
