Я ощутил на шее его дыхание. Это разъярило меня больше удара.
— Вон из моей машины! Убирайся к какой-нибудь из своих баб, Гарри-Ларри. Укроешься под ее юбкой и не будешь так дергаться.
— Чтоб тебя черт побрал! — сказал он. — Я тебя убью?
— Мамочке это не понравится.
— Ты мою мать не приплетай. У тебя не было права вламываться к ней в дом. Она добропорядочная женщина...
— Вот именно, и ей не понравится, если ты меня пристрелишь. Прямо здесь, в Маунтин-Гроуве, где ты пожинал плоды первых успехов. Вновь мальчик из нашего городка доказывает, чего он стоит.
— Во всяком случае стою я побольше вас, Гуннарсон. Голос его обрел болезненную визгливость. Он плохо переносил нажим. Я закрутил винт еще на оборот:
— Не спорю, как грошовый гангстер ты почти неплох. У меня в бумажнике наберется долларов семь. Можешь ими воспользоваться, если уж ты настолько изголодался.
— Оставьте свои деньги себе. Как раз хватит на первый взнос за могильную плиту в рассрочку.
Жалкое подобие эсэсовца. Впрочем, оригиналы, как правило, были не менее жалки.
Я был достаточно начитан в криминологии и знал, что ночные взломщики действительно опасны. Они убивают по неведомым причинам в самое неожиданное время. Реальность, которую они крадут, в конце концов оборачивается смертью.
Быстрым кошачьим движением Гейнс перемахнул через спину переднего сиденья, скорчился на коленях рядом со мной и ткнул меня в бок револьвером:
— Езжай прямо вперед!
— Что ты сделал с моей женой?
— Ничего. Езжай, кому говорят!
— Где она?
— По городу шляется, почем я знаю? Я твою паршивую жену в глаза не видел.
— Если с ней хоть что-то сделали, ты долго не протянешь. Понял, Гейнс? Я сам тобой займусь.
Я перехватил его роль, и он занервничал.
— З-заткнись. П-поезжай, или я т-тебя п-прикончу! — До этого он не заикался.
Револьвер ткнулся мне в бок. В жесте этом было больше бравады, чем предосторожности. Я прикинул, что могу его обезоружить — пятьдесят шансов на пятьдесят. Но такое соотношение меня не устраивало. Вот девяносто на десять... Терять мне было несравненно больше, чем ему. Я надеялся. Отчаянно надеялся. И подчинился.
Шоссе уводило из городка на север через темные поля — прямое, как стрела. Я прибавил газу, и стрелка спидометра подобралась к восьмидесяти милям. Что бы ни предстояло, я хотел побыстрее с этим покончить.
— Не гоните так, — сказал он.
— Боишься? А я думал, что ты любишь гонять на пределе.
— И люб-блю. Я устраивал г-гонки на этом самом шоссе. Н-но сейчас ведите машину на шестидесяти. Патрульная машина мне на хвосте не нужна.
