— Да? — он вопросительно поднял брови. — Тогда что же его беспокоило?
— Ничто. Он никогда в жизни не был так счастлив, как в последнее время.
— Он это говорил тебе?
— Да.
— Когда?
— На прошлой неделе. Точнее — пять дней назад.
— Так, так, — он затянулся и принялся размышлять над тем, что сказала девушка. Эта новость была поразительной, и она показывала Тома Дири, а тем более его жену в совсем новом освещении.
— Не скажешь ли ты мне, как ты познакомилась с Томом Дири?
Она опустила глаза, долго разглядывала свои руки.
— Хорошо, — она вздохнула. — Я знаю Тома уже давно. У него есть небольшая летняя дача в Атлантик-Сити, а я пела там в одном из ночных клубов. Не смейтесь, я начинала как певица, пока мой импресарио вдруг не заявил, что голос у меня маленький и что... по-другому я смогу заработать больше. Но это не имеет отношения к делу. Так вот, однажды вечером Том зашел в клуб, чтобы выпить свой коктейль, а потом задержался на минутку. Один мой знакомый представил меня Тому, и мы сразу друг другу понравились. Он был очень милый, у него нежная душа... Не знаю, поймете ли вы меня правильно. Он всегда повторял, что мир устроен ужасно, раз в нем могут процветать разные сволочи. Иногда он приезжал в Атлантик-Сити вместе с женой, но чаще всего один, ей больше нравились другие места. Он говорил мне, что она в Майами или на другом фешенебельном курорте. И в такие дни, когда он был один, после представления я шла к нему. По утрам мы плавали, а после завтрака загорали на пляже.
— Все это выглядит очень мило, — заметил Бэньон, стараясь придать своим словам оттенок безразличия. И все-таки в них звучал легкий сарказм.
Люси Карровэй покачала головой.
— Нет, вы меня совершенно не поняли, — девушку явно угнетало отношение Дэва к ее рассказу. — Но я на вас не обижаюсь. Боже мой, я совершенно не знаю, как вам это объяснить! Вы не думайте, что Том какой-нибудь кот, который сразу липнет к женщинам, как только жены нет рядом! Он не был таким, слышите, не был! Неужели вы не дадите мне рассказать все по порядку? Может быть, вы тогда лучше поймете Тома, ведь речь идет о нем... Он страшно переживал, что вынужден обманывать жену, а я — я особенно не переживала. Я радовалась, когда он приезжал без нее, я была просто счастлива. Но он-то был женат, и Том никогда об этом не забывал. То, что было между нами, он считал чем-то ужасным.
— Он любил свою жену?
— Нет, но он чувствовал свою ответственность за нее — вот в чем загвоздка! И поэтому... — она запнулась, а потом быстро закончила, — я даже думаю, что поэтому-то он нравился мне еще больше. Он чувствовал себя ответственным за все: за несправедливость мира, за меня, за свою жену, за каждое преступление, которое он расследовал. Том не мог относиться к чему-нибудь легкомысленно, оставляя все заботы господу Богу. Во всяком случае, я знаю, что его жена ни за что не соглашалась разойтись с ним и делала все, чтобы его удержать. Она даже пошла на то, что порядочная женщина никогда не сделает: она сказала ему, будто ждет ребенка, хотя до этого времени отказывалась даже и говорить о чем-либо подобном. И вот она сказала ему, но это была ложь. Она вывернулась и тогда: дескать, случился выкидыш.
