– Те деньги, что были у вас за границей, переведены в швейцарский банк. Номер счета я, естественно, знаю, - сообщил Бернерс.
– Через несколько дней я его сменю.
Бернерс постучал ногтем по папке и с гордостью заметил:
– Больше десяти лет мы получали примерно шестьдесят процентов годового дохода.
– Но мы в рисковали сильнее большинства бизнесменов, - улыбнулся в ответ Рейкс.
– Кстати, я послал анонимную дотацию в Общество помощи заключенным.
– Сколько?
– Двести пятьдесят фунтов.
– Надеюсь, этим мы не искушаем судьбу.
– Мы могли бы пойти и на более крупные дела, - улыбнулся Бернерс. - Мы молоды и…
– Всему есть предел. Людей губит жадность.
Бернерс пожал плечами и стал аккуратно убирать бумаги в папку. Таков он всегда: опрятный, последовательный, никогда ничего не пропустит; голова у него как компьютер - хранит и оценивает цифры, факты и возможности. Он невысок, у него покатые узкие плечи, а руки - большие, сильные, словно одолжены у другого человека. Кожа на белом лице блестит тускло, будто мрамор, глаза серые, затуманенные. Сейчас на Бернерсе голубой сержевый костюм, полосатая рубашка и черный галстук. Бернерс светловолосый, с залысинами над высоким лбом - в общем, внешность у него самая заурядная. Где-то у него есть и другая жизнь, в ней он спит, ест, встречается с людьми. Но это Рейкса не интересует.
Бернерс засуетился, собираясь уходить, и предложил:
– Может быть, закажем бутылочку шампанского, а?
– Уже поздновато вспоминать об условностях, - вновь улыбнулся Рейкс.
– Что ж, тогда, значит, все.
Рейкс встал, взял папку. Они пошли рядом, остановились у дверей. Швейцар побежал за такси.
Бернерс переминался с ноги на ногу. Рейкс уже знал, что он скажет, и ждал этого. Знал, потому что сам думал о том же.
– А как быть, если что-нибудь случится? - спросил Бернерс.
– Каждый станет выкручиваться в одиночку… Я для вас больше не существую.
С этими словами он направился к подоспевшему такси. Бернерс тащился сзади. Ни слов прощания, ни крепких рукопожатий. Все кончено, больше они не увидятся.
– Вокзал Чаринг-Кросс, - сказал Рейкс водителю так, чтобы услышал Бернерс. Швейцар открыл ему дверцу, он сел в машину, чуть-чуть повернул голову, улыбнулся, кивнул Бернерсу. И уехал. Когда машина повернула за угол, Рейкс опустил стекло между водителем и собою и сказал:
– Паддингтонский вокзал, а не Чаринг-Кросс.
В Тонтон Эндрю приехал к полудню, вывел из платного гаража свою машину и не торопясь проехал еще сорок миль до дома…
