Я мог бы сослаться, дальше, на четвёртый период в истории нашей партии, на период
1911—1912 годов, когда большевики восстановили разбитую было царской реакцией партию
и изгнали вон ликвидаторов. И тут, как и в предыдущие периоды, большевики шли к
восстановлению и укреплению партии не через замазывание принципиальных разногласий
с ликвидаторами, а через их вскрытие и преодоление.
Я мог бы указать, затем, на пятую стадию в развитии нашей партии, на период перед
Октябрьской революцией 1917 года, когда одна часть большевиков во главе с известными
лидерами большевистской партии колебнулась и не захотела итти на Октябрьское восстание,
считая его авантюрой. Известно, что и это противоречие было преодолено большевиками
не путём замазывания разногласий, а путём открытой борьбы за Октябрьскую революцию.
Практика борьбы показала, что без преодоления этих разногласий мы могли бы поставить
Октябрьскую революцию в критическое положение.
Я мог бы указать, наконец, на дальнейшие периоды развития нашей внутрипартийной
борьбы, на период Брестского мира, период 1921 года (профсоюзная дискуссия) и остальные
периоды, которые вам известны и о которых я не буду здесь распространяться. Известно,
что во все эти периоды, как и в прошлом, наша партия росла и крепла через преодоление
внутренних противоречий.
Что же из этого получается?
Выходит, что ВКП(б) росла и крепла через преодоление внутрипартийных противоречий.
Выходит, что преодоление внутрипартийных разногласий путём борьбы является законом
развития нашей партии.
Могут сказать, что это — закон для ВКП(б), а не для других пролетарских партий.
Это неверно. Этот закон является законом развития для всех сколько-нибудь больших
партий, всё равно, идёт ли речь о пролетарской партии СССР или о пролетарских партиях
на Западе. Если можно в маленькой партии маленькой страны так или иначе замазать
разногласия, покрыв их авторитетом одного или нескольких лиц, то в большой партии
большой страны развитие через преодоление противоречий является неминуемым элементом
роста и укрепления партии. Так шло дело в прошлом. Так идёт дело в настоящем.
Я хотел бы тут сослаться на авторитет Энгельса, который руководил вместе с Марксом
пролетарскими партиями на Западе не один десяток лет. Дело идёт о восьмидесятых
годах прошлого столетия, когда в Германии царил исключительный закон против социалистов,
Маркс и Энгельс находились в Лондоне в эмиграции, а заграничный нелегальный орган
германской социал-демократии “Социал-Демократ” направлял на деле работу германской
социал-демократии. Бернштейн был тогда революционным марксистом (он не успел еще
перекочевать к реформистам), Энгельс находился с ним в оживлённой переписке по самым
злободневным вопросам политики германской социал-демократии. Вот что он писал тогда
Бернштейну (1882 г.):
