Ника покачала головой – такая сумма представлялась с трудом.
– Я не выпендриваюсь, – хриплым шепотом продолжал Сова, – мне это на хрен не надо. Я тебе говорю, как реально дела обстоят. Вот.
Он умолк. Официант принес закуски. Ника ковырнула прозрачный розовый ломтик – то ли рыбы, то ли мяса, выглядит так красиво, что не разберешь.
– Значит, – подняла она глаза, – ты ни о чем не жалеешь?
Он усмехнулся – усмешка была похожа на оскал.
– Нет, Ника-клубника. Не о чем мне жалеть. Она помолчала еще немного. Потом поднялась.
– Ладно, Сова. Тогда прощай.
– Э! – заорал он, когда Ника уже выплывала из зала. – А чё приходила-то?
Не оборачиваясь, Ника пожала плечами. Телохранители приподнялись, готовые немедленно вернуть беглянку, Сова махнул им рукой:
– Вольно, пацаны. Можно закурить и оправиться.
Поезд пришел в Петербург утром. Соседи по купе, возвращавшиеся из Москвы, всю ночь не давали спать – пили коньяк и рассуждали о том, что столицу непременно вернут в Петербург, а Москва – большая помойка. После этих разговоров гипертрофированная помпезность Московского вокзала, ясно выражавшая всю ненависть питерцев к столице и приходящим оттуда поездам, вызвала у Ники тяжкий вздох.
Уточнив у служащего вокзала полученный адрес, Ника предварительно заглянула в ближайшую парикмахерскую. Там ей чуть не выдрали все волосы, но результат оказался даже лучше, чем ожидалось – зеркало отразило помолодевшую лет на пять Нику, невыспавшуюся, нервную, но все такую же пленительную, как раньше.
По сравнению с нарядной Москвой вторая столица угнетала серостью стен, обшарпанными фасадами и разбитым вдрызг полотном дорог. Ничего общего не было в нынешнем Петербурге с тем городом, в который она приезжала лет десять назад.
На такси – знай наших, Питер! – она доехала до Мариинки, нашла старый дом с классическим двором-колодцем. На ее звонок долго не отвечали, потом послышались шаркающие старческие шаги, мелькнул и погас свет в дверном глазке.
– Что-то не узнаю… – сказали за дверью растерянно, – вы к кому?
– К Роману, – ответила Ника, чувствуя, как моментально пересохло в горле.
– А Романа нет, – ответили удивленно.
– Это Ника, – сказала она. – Анастасия Ивановна, вы меня помните?..
Заскрежетали замки, дверь открылась. Низенькая седая женщина смотрела на Нику настороженно.
– Чего это вдруг? – спросила она довольно сурово.
– Романа повидать хотела. Но если его нет, я могу попозже…
– Роман в Австралии, – поджав губы, сообщила хозяйка. – Уже третий год. Приезжает нечасто.
