– Она живет с продюсером. Только учтите, я вам этого не говорил.
– Как его зовут?
– Старина называет себя Дэли Форрестом.
– Где он живет?
– Посмотрите в телефонной книге. Там записаны все ублюдки-продюсеры. Кажется, ты сломал мне зуб.
– Когда я найду его, лучше, чтобы она оказалась там, – угрожающе заметил Майкл. – Иначе мы вернемся, и тогда одним зубом тебе не отделаться. А сейчас – убирайся.
Не оглянувшись, Хирон побежал к своему грузовичку. Может, в спальне он и был героем, но тут не на шутку струсил.
– Ты доведешь нас до беды, – устало сказал Квинси. – Нельзя все время притворяться полицейским. У меня частное сыскное бюро, и я не могу ставить свой бизнес под удар.
– В чем дело – ты боишься, что он обратится в полицию?
– Нет, Майк. Я просто предлагаю быть поосторожнее.
– Все, что мне нужно, – найти моего ребенка.
– Я знаю.
– О'кей, так вот, я делаю все, что для этого надо. Давай теперь выясним, кто такой Дэли Форрест, и раздобудем его адрес.
– Конечно, Майк.
– А потом нанесем ему небольшой визит.
Дэли Форрест жил в фешенебельном доме в Уилшире. В вестибюле их остановил портье и поинтересовался, к кому они направляются.
– Дэли Форрест. – Майкл продемонстрировал свой жетон.
На портье это произвело должное впечатление.
– Четырнадцатый этаж. Квартира 1403.
– Спасибо. – И, словно это только что пришло ему в голову, Майкл спросил:
– Не предупреждайте, пожалуйста, о нашем визите. Портье кивнул, показывая, что счастлив услужить.
– Кто-нибудь устроит-таки нам выволочку, – пробормотал Квинси, когда они шли через облицованный мрамором вестибюль. – Я тебе уже говорил, Майк, нам недолго удастся прикрываться такой ерундой. Спрячь этот свой чертов жетон: здесь он не имеет законной силы.
– В Нью-Йорке тоже не имеет, ну и что? – Иногда Майклу нравилось рисковать, особенно когда он видел перед собой цель.
В лифте они ехали с хорошо одетой женщиной, державшей под мышкой маленького пекинеса. Она одарила их милостивой улыбкой богатой женщины. Тонкие ярко накрашенные губы, белая, туго натянутая кожа, искусственные зубы. Она вышла на десятом этаже.
– Почему это тебе всегда улыбаются женщины? – спросил Квинси, ковыряя в зубах зубочисткой.
– Тебе уже говорили, что ты задаешь дурацкие вопросы?
– Это потому, что ты красавчик, сукин ты сын, – завистливо пробормотал Квинси. – Я – личность. А ты – красавчик. Повезло же гаду.
На четырнадцатом этаже были только две квартиры. Дверь Дэли Форреста была выкрашена красным, возле нее висел сияющий латунный молоточек.
