Заголовок на обложке был набран броскими красными буквами: «Бобби Раш своей мускулатурой вытеснил со сцены Папочку», статья Кеннеди Чейз.
Это его не обрадовало: ведь пресс-агент заверила, что упоминаний об отце в печати не появится.
Он вызвал по интеркому свою секретаршу.
– Бет, соедини меня с Эльспет, – попросил Бобби, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.
– Она была здесь, но ушла, Бобби. Вызвать ее?
– Давай. Пусть идет прямо ко мне.
– Как только, так сразу.
Слегка напуганный, он открыл журнал и нашел статью. Там было еще шесть фотографий. Сперва он изучил фотографии, чтобы отсрочить чтение статьи, которая обещала быть не слишком приятной.
И в лучшие-то времена давать прессе интервью означало идти по извилистой тропе, полной неожиданности, а уж с такой изворотливой дамочкой это будет прогулкой по минному полю.
О'кей. Теперь он прочтет это. Глубоко вздохнем, оставим в покое заголовок и посмотрим, что она сочинила.
«Бобби Раш, бледная копия Большого Папы, Джерри, считает себя крутым и, разгуливая по студии, ведет себя так, словно она его собственная. Это единственная роль, которую он удачно играет, ибо в остальном, кажется, единственное, что он умеет, – так это красиво раздеться. Какая фигура, какой зад! Теперь мы все знаем это. Папочка может гордиться».
Дальше – хуже.
«Почему Бобби Раш стал звездой? Может быть, Большой Папочка использовал влияние своей клики в городе, где столь развит творческий непотизм, чтобы Бобби оказался тем, кто он есть?»
Он застонал и швырнул журнал в дальний угол. В ту же минуту Бет просунула голову в дверь.
– Что-нибудь не так, Бобби?
Он попытался ответить легко, хотя внутри у него все бурлило.
– Нет. Меня только что изобразили главной задницей года – что же тут может быть не так?
Бет выразила приличествующие случаю соболезнования.
– Мне очень жаль.
– Тебе жаль. Где, черт возьми, Эльспет?
– Едет сюда.
Это было нечестно. Все это интервью было сплошными нападками и сомнением в его актерской и человеческой самостоятельности. Кеннеди Чейз намекала, что единственной причиной его успеха были его родственные связи, и без устали превозносила Джерри. Этот сукин сын под ее пером был просто святым.
А ведь она могла бы знать правду: знать, что он, Бобби Раш, добился успеха лишь благодаря своему тяжкому труду и ничему больше, и что Джерри был бы счастлив, если бы Бобби навеки остался в его тени.
Но нет – правда не интересовала Кеннеди Чейз. Она хитростью выманила у него интервью и при этом еще выставила его в идиотском виде.
