– Тебе глупость, а человек на лестничной площадке. В дедушкиных тапочках замерзает…
– Нечего ему было к тебе приходить. У тебя же не с ним было свидание назначено, – резонно заметил Артур и добавил: – Ну ничего, побегает Гуманоид по подъезду, на трубах погреется… А потом мы его впустим и отдадим ему его ботиночки. Зачем они нам?
– А вдруг он на улицу убежит?
Артур усмехнулся, приглядываясь к торту:
– Ну не такой же он дурачок – на улицу идти? Нет. Все с твоим другом Гуманоидом будет хорошо.
– Ага…
– Ну, ладно, все… – Артур решительно уселся за стол. – Свечи, торт… Вероника, ты в самом деле ждала меня! Так приятно!
Но Вероника Кеник, добрая девочка, сейчас не думала о том, кого она пригласила к себе отмечать Восьмое марта. Мысли ее были заняты бедным страдальцем в полосатой пижаме…
Нет, решила Вероника, так нельзя. А если она когда-нибудь сделает то, что Артурчику не понравится? Что ж это он – возьмет и ее точно так же выгонит, как сейчас Антошу Мыльченко?..
– Артур, погоди садиться за стол, – твердо сказала Вероника. – Нужно пойти и вернуть Мыльченко из подъезда. Хотя бы за тем, чтобы он свои ботинки забрал. И шапку. А еще надо извиниться перед ним – и пусть он потом домой идет. Так что давай, иди в подъезд и позови его.
Артуру, признаться, и самому было как-то не по себе от того, что он Гуманоида выставил. С одной стороны, он повел себя как решительный мужчина, а с другой… Ну жалко же дурачка… К тому же Вероника говорила весьма сурово и требовательно.
– Ну, ладно, – вздохнул он, поднимаясь со стула. – Пойду найду Гуманоида, всучу ему его шапку, штиблеты. Но чтобы духу его здесь не было!
– Давай, давай скорее! – Вероника бросилась к двери и распахнула ее. – Веди его сюда!
Артур понесся в подъезд. Минут пять Вероника ждала его…
– Ну? Что вы там? – нетерпеливо воскликнула она, едва входная дверь снова распахнулась.
– Нету Гуманоида нигде, – понуро ответил раскрасневшийся от беготни по лестницам Артур. – Я весь подъезд обежал, на улицу даже выскочил – нет его ни возле дома, ни во дворе…
Вероника представила, как холодно, сыро и снежно сейчас на улице. Слезы подступили к ее горлу.
– Ты жестокий, ты злой человек, Артур! – воскликнула она и топнула ногой. – Разве можно так поступать с людьми? Из-за тебя Мыльченко пропал! Ты его выгнал, выгнал, а это подло! Не хочу тебя видеть!
С этими словами она повернулась на каблучках лаковых туфелек, убежала в комнату и, сложив руки бубликом, уселась на диван.
