– А что, Петя, все пудели такие? – спросила Галина Гавриловна, которая была не в силах оторвать взгляд от того, что делал Бима.
– Не знаю, – честно ответил Петр Брониславович. И уже с конкретной целью добавил: – Наверное, те, которые без родословной, они еще хуже…
Галина Гавриловна что-то подумала, продолжая наблюдать за Бимой. Видимо, мечта победила утилитарные интересы.
– А, пусть! Подберу я все, – махнула рукой Галина в сторону раскрытого и растерзанного холодильника, взяла с пола кусок колбасы и подняла его над Бимой. – Наш Бима медалист. Он хороший пудель. Ешь, ешь, дружок. Ну-ка, покажи маме, какой ты умница. Ну, служить, Бима, служить! Хватай колбасу! Служить! На, на!
Бима не реагировал на ее призывы. Галина Гавриловна чуть подтолкнула его ногой и вновь потребовала служить, помахав колбасой над головой Бимы.
– Служить! Фас! Ну, что там собакам говорят…
Неожиданно Бима среагировал на мотающийся перед ним кусок колбасы. Он же ведь вообще любил прыгать, а потому стартовал прямо с места, выхватил колбасу, заглотил ее молниеносно и в полете еще успел зацепить зубом лист большого календаря, что висел на стене. Календарь хорошо, оказывается, рвался, а потому Бима повторил свой прыжок.
– Не рви! Ты что? – возмутилась Галина Гавриловна. – Не прыгай!
Но розовый пудель продолжал прыгать.
– Неуравновешенная у него психика какая-то… – пробормотала недовольно Галина Гавриловна.
Петр Брониславович никак на это не отреагировал. Потому что не успел: Бима сорвал со стены календарь и принялся с восторгом и урчанием драть его на ленты. Галина Гавриловна смело бросилась спасать свое имущество – схватила календарь за другой край и принялась его тянуть на себя.
Бима зарычал.
– Отдай, отдай, говорю! – требовала Галина Гавриловна. – Петя, почему он не слушается?
Бима продолжал рычать, морща черный нос и топорща белые усы, которые не взяла розовая краска для волос.
Петру Брониславовичу это не понравилось – еще будут тут всякие рычать на его жену! Он бросился к пуделю и одним рывком выхватил календарь из его зубов.
И тут же под Бимой разлилась лужица. Испугался пудель, любимец женщин, сурового мужчину…
– Напрудил… – ахнула Галина Гавриловна, поспешно вскакивая. – Ну вот, кто же это за ним убирать теперь будет? Так, Петя, возьми тряпку, вытри.
Но добрый и мягкий Петр Брониславович на этот раз решительно отказался.
– Ну уж дудки, – сказал он, выходя из кухни. – Это твой пудель, Галиночка, ты и вытирай.
