Хлопцы-торгаши не сразу узнали об этом. А когда узнали, хотели Семёна из машины выкинуть. Но доброта победила – надо же кому-то было оставаться товар сторожить.
Так вот и сидел сейчас Семён под невысоким брезентовым тентом. Темно было среди ёлок, считай, как в лесу. И холодно. Ждал Семён хлопцев, которые ушли с утра, а уже стемнело, прислушивался к улице, представлял, что там сейчас москали в их хвалёной Москве выкаблучивают. И ничего не мог представить.
И тогда Семён решил выглянуть. Стараясь не помять – не подавить ёлки-гроши, он пробрался к краю, где брезент не был закреплён, – оттуда дрожала полоска света. Сначала Семён приник к щели только глазом – и сразу закатил его вверх.
На тёмно-прозрачном небе сияла полная луна. Семён долго смотрел на неё, родную, вынужденную светить сейчас на кацапскую столицу, и боялся перевести взгляд куда-то ещё: вдруг там всё такое другое, что и смотреть-то нечего, тьфу! Но постепенно Семён скосил глаз вниз, увидел мелькнувшие фонари, угол дома и снег. Ровный, видимо, с утра упавший. Семён раздвинул лицом брезент и поднял на небо оба своих глаза. Теперь под луну подкатилась пышная серая тучка, и казалось, что луна уселась на неё, как на подушку.
Семёну стало спокойнее, тревога чуть улеглась. Он старался не думать о том, зачем же его принесло в этот треклятый холодный кацапский городишко! В жизни Семён вообще думал редко, а чего зря думать? Вот и сейчас – начни он думать – да хоть обдумайся, изменить-то уже ничего нельзя, надо сидеть ждать. И всё.
Семён уже собрался поясно высунуться на улицу и обследовать то место, где стояла машина. На предмет еды – может, продают где. У Семёна было сто русских рублей – хлопцы на крайний случай ему оставили. Поэтому вполне можно выйти, купить съестного – и снова на пост к ёлкам! Ведь сейчас наверняка только непоздний вечер, так что…
Но с улицы послышались шаги – и Семён отскочил от щели. А вдруг это милиция, которой нужно было бояться, как беса! Машину умные хлопцы поставили так, что номера её можно было увидеть только специально приглядываясь: задом она почти упиралась в стену, а носом смотрела в мусорный бак. Только так удавалось разглядеть, откуда прибыл грузовик, только если присматриваться… Но всё равно – бойся, Семён, милиции!
А кто его знает, кто там по улице идёт?
Долго лежал Семён, пережидая свой страх. Сколько долго, непонятно: часов-то у него не оказалось с собой, а хлопцы оставить не удосужились.
