— Куда же он ездил на ваших «Жигулях»?
— Слово джентльмена, не поинтересовался этим. Утром, до начала работы, Владик заехал ко мне в институт и отдал ключи от машины.
— Выходит, Труфанов всю ночь катался?
— Не знаю. Мы с вечера договорились, что он утром к институту машину пригонит.
— Сколько на счетчике было накручено?
— Ерунда, около двухсот километров.
— Это примерно до райцентра и обратно…
— Ну почему непременно до райцентра?.. Бывает, когда достаю что-то очень дефицитное для института, я по Новосибирску за день до двухсот пятидесяти накручиваю.
— Машина была исправна?
— Что ей сделается за две сотни пробега. Слабые передние колеса, когда вернулся домой из неудачной поездки, я сразу заменил задними, а на зад поставил две новых запаски.
— Труфанов ездил уже на новых колесах?
— Да, на которых сейчас катимся.
— Таблички госномеров какими были?
— В смысле?..
— Не замазаны грязью?
— Наполовину забрызганы. Пришлось оттирать.
В разговор вмешался Веселкин:
— Между тем пятнадцатого сентября и всю последующую неделю в Новосибирске держалась сухая погода.
— В райцентре — тоже, — добавил Антон. — Где Труфанов в грязь заехал?
Зубенин пожал плечами:
— Затрудняюсь сказать… Владик гоняет по-дурному. Может, в старую лужу на скорости где-то влетел.
— А в салоне машины после Труфанова ничего подозрительного не заметили? — снова спросил Зубенина Бирюков.
— Ни сучка, ни задоринки! — оптимистично ответил тот.
— Осматривали салон?
— А как же! Я по неопытности попадал перед женой впросак. Однажды, расставаясь с приличной дамой, впопыхах нахлобучил ее шляпу вместо своей. В этом маскараде домой, разиня, приперся. Люсенька у порога обнаружила «прокол» и такой джаз-концерт закатила — до сих пор вспоминать неприятно. С автомашиной тоже влип вскоре после того, как по наследству от тестя ее получил. Одна растрепа после пикничка обронила в салоне губную помаду. Люсенька этой акварелью всю физиономию, будто клоуну, мне раскрасила. Еле отмылся. Теперь я ученый — постоянно контролирую, чтобы с дамскими оплошками не погореть.
Бирюков улыбнулся:
— Оригинальный вы человек. Из ошибок делаете своеобразные выводы и упорно продолжаете заниматься все тем же. Неужели самому не тошно от такого занятия?
— Это единственное мое удовольствие в жизни, — Зубенин хихикнул. — Я ведь не пью, не курю, не наркоманю. На работе верчусь волчком, унижаюсь перед начальством, получаю мало. Пробовал остановиться — скучно невмоготу. От беспросветной тоски — хоть в петлю лезь..
