За зарешеченным оконцем торчала голова в фуражке и посетитель, обращаясь к ней, спросил:
— С кем тут можно по душам поговорить?
— Представьтесь, — дежурный поднялся и посетитель увидел совсем молоденького милиционера с лейтенантскими погонами на плечах.
— Киреев Петр Якимович… Мне нужно побалакать с вашим начальником…
— Большая тайна? — лейтенант снова сел и стал «шариком» писать в толстой книге.
— Возможно, — Киреев замотал головой, пытаясь найти дверь с табличкой начальника милиции.
— Ну что там у вас стряслось?
— Пока не стряслось, но может так стрястись, что зубы свои не соберешь.
— Ага, хамство налицо… — однако милиционер снял трубку и кому-то сказал:
— Аркадий Алексеевич, тут какой-то прыткий пенсионер рвется к вам на прием. Есть, хорошо… — Дежурный поднялся и указал рукой, куда идти Кирееву. — Поднимешься на второй этаж, а там сам разберешься.
Посетитель прошел в дверь, за которой сразу же начиналась лестница с обношенными ступенями.
В кабинете начальника Аркадия Быстрова было жарко и накурено, хотя все три окна были открыты. За столом сидел упитанный, с ровным пробором на полулысой голове подполковник и что-то жевал. Он был без мундира, с приспущенным галстуком.
— Фамилия, по какому поводу? — взгляд подполковника равнодушно скользнул по невыразительной фигуре Киреева.
— Присесть можно, а то я весь взмок… Жарища…
— Садитесь и, если можно, покороче, мне тоже жарко..
— Хорошо… Вот какое дело, — Киреев мялся, видимо, не очень веря, что его правильно поймут в этом казенном кабинете.
— Ну и какое же у вас дело?
— На нынешнюю пенсию не проживешь, верно? Ну сами посудите, товарищ подполковник, как человеку прожить на пенсию…
— Можно покороче? — начальник насупился.
— Ладно, короче так короче… Мне кажется, в наш город прибыли террористы. Только вы меня, пожалуйста, не перебивайте… Три дня назад, на рынке, ко мне подошел один кавказец и спросил — не знаю ли я, где можно снять комнату? Для троих человек. Ну я и клюнул. Пошли с ним ко мне, посмотрели… А у меня настоящие апартаменты: две большие отдельные комнаты, огромная лоджия, и все это на одного старого человека… Мы пришли с этим парнем ко мне, он пошнырял, посмотрел и тут же дал аванс…
— Большой?
— Не то слово. Сто долларов, можно сказать, озолотил.
— Так радуйтесь, а при чем здесь милиция? — будь Киреев повнимательнее, он увидел бы, как взбухла на виске подполковника жила и каким напряженным сделался его взгляд.
— Вот в том-то и дело, что при чем, — Киреев придвинулся к самому столу и тихо, почти шепотом, проговорил: — Они порвали на стене обои… сделали тайник… стены у меня обиты регипсом и там вот такое пустое пространство, — Киреев двумя руками показал, какое там пространство. — Они раненько утром куда-то смотались, а я зашел к ним, чтобы попасть на лоджию… Там у меня стеклотара, хотел сдать… Захожу в комнату, гляжу, на стене паутина не паутина, трещина не трещина… Подошел поближе, ага, а это порваны обои. Непорядок, в чужом доме — шкодничать. Я отвернул кусок обоев, а там дыра, я туда — руку, и что вы думаете, товарищ подполковник…
