Еще во Владике, планируя переезд, Ненашев представлял себе в роли коммерческого директора Стаса Дегтярева. Новоявленному агентству нужен был не столько сильный финансист (тут Аркадию Сергеевичу равных не было), сколько легкий в общении, умеющий располагать к себе и входить в любые кабинеты «господин без комплексов». Из немаленького владивостокского коллектива в Москву Ненашев взял лишь двоих – Костика Обухова и бухгалтера Антонину Федоровну. Оба не были обременены ни семьей, ни престарелыми родителями, потому их переезд в столицу обошелся ненашевскому кошельку по минимуму: потратиться на покупку двух комнат в коммуналке Аркадий Сергеевич мог себе позволить. Для себя самого он еще год назад приобрел просторную «трешку».
Во Владивостоке сворачивать бизнес – рекламный и автомобильный – Аркадий Сергеевич не стал: зачем резать дойных коров? Строгий финансовый контроль оставил за собой, намереваясь забирать у провинциальных контор всю прибыль. Во всяком случае, до тех пор, пока РА «Атлант» не встанет на ноги.
Стас на предложение посидеть-поговорить откликнулся с радостью. Он появился в зале ресторана с небольшим опозданием, когда Ненашев уже сделал заказ. У Аркадия противно заныло под ложечкой. Из смазливого юнца Стас превратился в элегантного красавца с накачанным торсом и магически притягательным лицом.
«Один взгляд на такого – и самые умные женские мозги выбиваются навылет», – грустно подумал тогда Ненашев.
Они обнялись, обменялись ничего не значащими репликами: «Ну ты начальник – сразу видно». – «А ты возмужал, но пижон все такой же», – заказали пятьсот коньяку и проговорили до полуночи.
Стас, к моменту встречи со старым другом два месяца болтавшийся без дела, вышел на работу в новорожденное РА на другой же день после посиделок в ресторане. А у Ненашева началось обострение старой, обозначившейся еще в вузе болезни – стасофобии. Нет, самого Дегтярева Ненашев не боялся, он боялся оказаться с ним рядом в присутствии других. Аркадий Сергеевич был уверен, что эти другие обязательно начинают их сравнивать и что на фоне раскованного красавца-эрудита его внешность и полное отсутствие гуманитарных знаний бьют в глаза.
Возложенные на него обязанности по налаживанию связей в сфере производства товаров и услуг, с руководством телеканалов, радиостанций, крупных газет, завязыванию дружеских отношений с нужными людьми в мэрии Стас выполнял блестяще – через два года «Атлант» уже входил в десятку крупнейших рекламных агентств, а в заказчиках у него значились фирмы, о сотрудничестве с которыми многие старожилы столичного рекламного рынка могли только мечтать. Казалось, все это не стоит Дегтяреву никаких усилий, он и работал так же, как учился, – играючи. Ненашев пытался тешить свое самолюбие тем, что этот денди-супермен служит у него, зависит от его расположения, что, наконец, он, Ненашев, может выставить старого друга на улицу в любую минуту. Однако Дегтярев всегда и всюду вел себя по-хозяйски, так, словно зависимости своей вовсе не ощущал. Каждый раз, объявляя заму по коммерции, что повысил ему зарплату или выписал большую премию, Ненашев ждал, когда тот заискивающе глянет ему в глаза или хотя бы поблагодарит. Но Стас небрежно кивал: «Нормально. Детишкам на молочишко хватит». И в тот же вечер мог спустить «приварок», пригласив пол-агентства в ресторан. Ненашева эта расточительность, эта легкость, с которой Дегтярев расставался с деньгами, бесила, но он молчал; в конце концов, бабки тот заработал и волен их спускать на что и куда угодно, хоть в унитаз.
