Мэтры Болоньи именуются в документах следующим образом: nobiles viri et primarii cives — благородные мужи и главные граждане; в повседневной жизни они зовутся domini legum, господа юристы. Студенты называют мэтра, которому отдается предпочтение, — dominus meus, мой господин. Этот титул напоминает о вассальных отношениях.
Вот и грамматик, Мино да Колле, заявляет своим ученикам: Столь искомое знание стоит более, нежели всякое иное сокровище; оно помогает бедному подняться из праха, оно делает знатным незнатного, награждает его блестящей репутацией, позволяя благородному превосходить низкородных и принадлежать к избранным.
Итак, наука вновь превратилась в сокровище, в инструмент власти, она перестала быть бескорыстной целью.
Как тонко заметил Хейзинга, на закате средневековья устанавливается равенство между рыцарством и наукой, что дает владельцу докторского титула равные с рыцарем права. Знание, Вера и Рыцарство суть три лилии в «Венце лилий» Филиппа де Витри (1335), и в «Житии» маршала Бусико можно прочитать: «Две вещи были внедрены в мир по Божией воле, дабы, подобно двум столпам, поддерживать устроение божеских и человеческих законов. Эти два столпа суть рыцарство и ученость, сочетающиеся друг с другом». В 1391 г. Фруассар различает рыцарей-ратников и рыцарей-законников. Император Карл IV посвящает последних в рыцари в Бартоло, дает им право носить оружие в Богемии. Завершение этой эволюции: Франциск I в 1533 г. возводит в рыцарское звание докторов университета.
Понятно, что, сделавшись столь важными, эти лица уже не желают, чтобы их смешивали с работниками. Это означало бы отказ от своего дворянства — по принципу утраты чести, который был столь силен во Франции, что Людовик XI воевал с ним без всякого результата. Интеллектуалы присоединяются к хору тех, кто вновь с презрением отзывается о физическом труде. Во времена гуманизма, как хорошо отметил Генрих Хаузер, такое презрение лишь усугубляется предрассудками, впитанными с греко-латинской ученостью. Все это очень далеко от стремления XII-XIII вв. сблизить свободные искусства с механическими, сплавляя их в одном движении. Так, в схоластике происходит раскол между теорией и практикой, наукой и техникой. Лучше всего это заметно у медиков. Происходит обособление врача-клирика и аптекаря-бакалейщика, хирурга. В XIV в. во Франции ряд эдиктов и ордонансов санкционирует разделение среди хирургов. Первый эдикт был издан Филиппом Красивым в 1311 г. От прочих отличают прежде всего хирургов длинной мантии, имеющих степень бакалавра или лиценциата. Основанием для этого являются уставы (первые из известных нам относятся к 1379 г.), которые отделяют аристократию хирургов от цирюльников, которые не только бреют, но также делают небольшие операции, Торгуют мазями и настоями, пускают кровь, перевязывают раны и ушибы, вскрывают гнойники. Поскольку религия представляет собой модель для общества, образуются две корпорации — братство Космы и Дамиана и братство Гроба Господня. Можно представить себе, какой урон был нанесен прогрессу науки этим барьером между учеными и практиками, между миром науки и миром техники.
