Нет, он, конечно, не разлюбил своих близких. Он тяжело переживал расставание с ними, но тем не менее его решимость оставалась непоколебимой, недаром он был сыном своей матери, Агнес де Нервиль, приказавшей разрушить свой родовой замок, поскольку для основания плотины возле Шербурга требовались камни. Мальчику хотелось любой ценой отречься от воспоминаний.
Но между мечтами и их исполнением стоял давний недруг – море, – и страх его не поддавался никаким разумным доводам. Как избавиться от ужаса, вызывающего улыбку у его сестры?
К утру буря начала стихать, а вместе с ней и тревоги юного беглеца. В процессе спора с самим собой он пришел к следующему выводу: если ему удастся пересечь бухту и при этом не отдать Богу душу, если его до смерти не доконает морская болезнь, если он доберется до набережной Гавра, он наверняка навсегда избавится от своего страха перед морем, и с этих пор ему будет принадлежать весь мир. Он сможет смело пускаться в многонедельное плавание и превратится в настоящего мужчину.
Разобравшись, таким образом, с самим собой, Адам свернулся калачиком в соломе и со спокойной совестью уснул. Добавим, что к тому же он просто изнемогал от усталости...
Разбудил Адама перезвон колоколов.
Он раздавался со всех сторон. Колокола звучали справа, слева, спереди, сзади, утренний концерт как бы перенес его в потусторонний мир. Наконец Адам вспомнил, что в этот день был праздник Всех Святых. Клеманс недавно говорила о нем с Белиной как о великом событии. Подумать только! Первый большой христианский праздник, который французы вновь получили право отмечать. Во время Революции многие храмы были обесчещены, разграблены, обагрены кровью, как, например, в Сен-Васте или в Ридовиле, но теперь с еще большим жаром там будут петь хвалу Господу. Казалось, руки звонарей только нагуляли силу во время вынужденного безделья. Боже, какой чудесный перезвон!
Конечно, и речи не было о том, чтобы пойти к мессе. Он подумал о том, как пройдет праздник в Пернеле: молодой кюре обо всем позаботится, поможет старому месье де Ля Шенье, которого все так любили в Тринадцати Ветрах и чья могила будет так же осыпана цветами, как и могила бабушки Матильды.
Заметив, что вновь погрузился в граничащие с сожалением воспоминания, Адам твердо запретил себе думать об этом. Праздник снимал еще одну проблему: работать сегодня никто не будет, и он сможет оставаться в сарае до ночи. Ночью он постарается добраться до Барфлера, осталось всего-то пол-лье. Пустяк! Только надо обязательно раздобыть что-нибудь поесть, Адам вновь почувствовал, что голоден.
