Позднее я за собственный счет приобрел сочинения на английском и немецком языках (пожалуй, нелишне отметить, что я свободно говорю на этих двух языках), и они позволили мне углубиться в изучение мингрельского. Словом, благодаря упорной работе, меньше чем через год я основательно освоился с этим диалектом. Не хватало мне лишь — и до сих пор не хватает — случая проверить свои знания. Если бы сейчас какой-нибудь злой шутник вздумал мне доказывать, что мингрельский язык — только выдумка филологов и лингвистов, — я был бы бессилен противопоставить этой шутке какой-нибудь фактический довод. Во всяком случае, лично я цели своей достиг. Последующий рассказ покажет, что даже в некотором смысле я шагнул дальше этой цели.
***
Как-то в феврале 1916 года, когда я по обыкновению собирался засесть за свою работу в факультетской библиотеке, вошел туда мой друг-библиотекарь. Он беседовал с каким-то черноусым господином. Он представил меня ему. Это был г-н Жермен Мартен, профессор юридического факультета в Монпелье. Очень милый человек.
— Мингрельский! Здорово! — сказал он, узнав, над чем я работаю. — И вы думаете как-нибудь использовать его, этот ваш мингрельский язык? — прибавил он, выдавая тот практический дух, который все более становится характерным для французских университетских ученых.
— Когда я приступил к работе, с год назад, я совсем об этом не думал, — ответил я. — Но теперь, при том обороте, какой принимают события, я уже не скажу этого. Русские только что взяли Эрзерум. Скоро и Трапезунд будет в их руках. Предстоит пересмотреть всю политику на Черном море. И мой мингрельский язык больше уже не кажется мне смешным.
— Конечно, — сказал г-н Жермен Мартен, — конечно.
Он задумчиво поглаживал себе подбородок.
— Вы мобилизованы в Лионе? — спросил он.
— При четырнадцатой секции секретариата главного штаба, — скромно ответил я.
— Предпочитаете вы остаться здесь? Я хочу сказать: удерживает вас что-нибудь в Лионе?
— О абсолютно ничего! — вырвалось у меня, но я сейчас же об этом пожалел: в добрых близоруких глазах моего друга-библиотекаря я мог разглядеть оттенок укора.
— В таком случае, — продолжал г-н Жермен Мартен, — вам, может быть, было бы приятно получить перевод в Париж?
— В Париж!
— Господин Жерар трижды просил о переводе в Париж, — сказал мой друг-библиотекарь, — но каждый раз безуспешно. Ах, господин Жермен Мартен, если бы вы могли!
— Могу, — сказал профессор. — Может быть, вы слышали, господа, о Доме печати?
