«А, в конце концов, — подумал я, — очень глупо сентиментально усложнять такое приятное приключение. Этими мудрствованиями только отравляешь себе жизнь. Воспользуемся просто мимолетной минутой, а эта минута во всех отношениях очаровательна».
И я поспешил тут же осуществить мое решение. Как раз в это мгновение леди Флора стояла ко мне спиной и собиралась разрезать куропатку. Я обнял ее.
Она вздрогнула, маленький нож выпал из рук. Смеясь, она высвободилась из моих объятий.
— Ах, эти робкие люди... Смотрите, что вы наделали. Я чуть не обрезала себе палец. А вы весь забрызгались. Видите: кусочки желе дрожат на рукавах вашего красивого кимоно. Не следует портить вещи, которые вам дают.
Я стоял, совсем пристыженный.
— Если вы все-таки непременно хотите проявить свою активность, — не стесняйтесь.
И она рукой указала мне на ведро с бутылкой шампанского.
— Рядом щипцы, чтобы перерезать проволоку. И смотрите, постарайтесь откупорить так, чтобы не перепугать весь дом.
Она стала расставлять на скатерти, постланной прямо на полу у огня камина, тарелки и приборы.
— Будем ужинать на полу. Так гораздо веселее.
Рядом с ведром льда стояла плетенка, в которой лежала бутылка. Леди Флора знаком показала, чтобы я взял ее.
— Поставьте корзинку у огня. Вы прочли ярлык и, надеюсь, знаете, что это такое?
— Леовилль-Пойферре, — проговорил я.
— 1881 года, — дополнила леди Флора. — С куропаткой это отлично. Только осторожно, так.
Я легко откупорил шампанское.
— Сядем, — сказала моя хозяйка.
Она быстро опустилась на пол, я успел схватить на лету ее руку и прижаться к ней губами.
— Ну, — сказала она, — не будем повторять историю с желе от куропатки. Все по порядку, как у нас говорят. — Ошеломленный, смотрел я на нее. С такой легкостью забывать, раздвоятся — это было выше моего понимания. Матильда Моль так чудесно умеет делать себе прическу, что не видно прогалины в волосах, образовавшейся в том месте, где накануне ночью, в минуту экзальтации, была отрезана прядь. Я мог констатировать, что леди Флора в совершенстве владеет этим искусством — обновлять свою прическу.
— Куропатка изжарена отлично. Простите, но будьте так любезны, подложите дров в камин. И пока вы еще не сели, дайте шампанского.
— Я наполнил стаканы.
— Хорошее, — сказала она, смочив губы в вине. — Кстати, читали вы в сегодняшних газетах: немцы снова бомбардируют Реймс. Бедный собор! Как это жалко! Если это будет продолжаться, я соглашусь с Реджинальдом, который находит, что нет ничего ужаснее войны. Как вы думаете?
