По иронии судьбы, зеленый распорядитель расхворался. Хворь его носила характер нервический, ибо он, наобщавшись с «головой Лиха», перетрухнул. Некоторые впечатлительные натуры страдают болезнью, в народе именуемой медвежьей.
Потому-то княжна долго не могла найти этого очевидца, хотя посетила все помещения терема, разумеется, кроме мужского нужника, а ее отец получил косвенное подтверждение версии о злом умысле близнецов Емельяновых. Опасен Лихов кочан, раз Влесослав от одного его взгляда занедужил.
Сами же подозреваемые сидели в полной темноте и занимались прогнозированием с планированием.
– Вот выздоровею, дверь эту вышибу, а потом вытрясу душонку из этого Влесослава. И с князя, – пообещал Егор.
Колобок невозмутимо намекнул на возможность неблагоприятного развития болезни ефрейтора:
– Я-то по-любому отсюда уйду. Если что, я за вас отомщу. Во-первых, ославлю этого Близорукого за недальновидность. Во-вторых, попорчу ему жизнь мелкими пакостями. Тут мне ровни не сыщешь. В третьих, сживу со свету зеленого холуя. Нет, спервоначалу расскажу людям, кто превозмог Лихо.
– Ты бы сбежал. Спервоначалу, – не без издевки отчеканил Иван. – Может, помог бы нам сбежать. Попали так попали, блин.
– Как-как ты сказал? – всполошился каравай.
– Ну, устроил бы побег, раз такой ото всех уходящий, – повторил мысль Старшой.
– Эх, сейчас бы пожрать, – вздохнул Егор.
– На всякий случай напоминаю… – начал Колобок, но Иван перебил:
– Да несъедобный ты, несъедобный, блин!
– Вот! – Глазки Хлеборобота вспыхнули так, что близнецы слегка испугались. – Блин!
– Что блин? – Емельянову-старшему надоел бесплодный разговор.
– Ползи к дверям, сиделец, – распорядился каравай. – Просунешь меня под дверь.
Иван нащупал круглое плоское образование, напоминающее лаваш, и принялся запихивать его в щель. Получилось не сразу – первый блин, как водится, собрался комом. Но потом дело пошло ловчее, и изобретательный Хлеборобот покинул сырые стены узилища.
Братья остались наедине.
Жесточайше заурчал пустой живот Егора.
– И почему мы все время попадаем за решетку? – спросил ефрейтор Емеля.
– Рецидивисты, – усмехнулся Старшой.
Голодные дембеля стали ждать, что предпримет Колобок.
Каравай вернул себе привычную форму и осторожно покатился в поисках помощи. Разумник рассудил: кроме Неслуха-летописца у богатырей друзей нету. Поиски гостевой палаты заняли у Хлеборобота почти два часа, при этом он исхитрился не попасть на глаза ни слугам, ни охране.
