– Надо вернуться за кобылкой, – выдал решение каравай.
– Не пойдет. Боятся они этого места. Тут, наверное, наше Лихо долго пробыло, – сказал Иван.
Отмер очарованный Егор:
– Я понесу Усладу до лошадей. Потом вернемся и поквитаемся с Лихом за… за… В общем, за всю фигню!
«Герой!» – мысленно усмехнулся Старшой, но план поддержал.
– Согласна? – спросили близнецы девушку.
– Да разве ж не жалко вам коняшку? – засмущалась красавица. – Как же вы без нее?
– Нормуль, – успокоил Емельянов-младший, подходя ближе. – Держись за плечи.
Услада крепко сцепила руки на груди Егора, он подхватил ее ноги, готовый тащить красавицу хоть до самой Мозгвы.
Сухую поляну покидали торопливо, будто бы избавлялись от чего-то плохого, хотя братья все еще чувствовали близость магического врага.
Выбрались на тракт. Иван шел первым, следом шагал великан-ефрейтор с девушкой за спиной, замыкал экспедицию Колобок.
То и дело оглядываясь, Старшой не забывал высматривать и лошадей. «Скорее всего, пугливые животные дали деру, – рассуждал он. – Но лучше бы Хлеборобот был прав. И девка эта, в эпицентре гадкой аномалии сидевшая… Дурочка».
Егор запнулся, и Иван вновь обернулся на брата. Здоровяк удержался на ногах, правда, чуть не уронил Усладу.
В этот момент с лица девушки откинулись волосы. Спрятанная половина оказалась уродлива. Серая сморщенная кожа. Порванная щека, за которой белели стиснутые зубы. И самое мерзкое – пустая черная глазница.
Зрелище было адское: полууродина-полукрасавица за спиной брата. Ивана аж замутило.
– Брось ее! – крикнул Старшой.
– Че?! – не понял Егор.
Лик Услады исказила злоба. Девушка осклабилась, прошипела что-то, и Иван с ужасом почувствовал, что не может вздохнуть. Захрипел, стал тыкать пальцем за спину младшего, с ужасом наблюдая, как вытягиваются пальцы проклятой незнакомки. Они змеились по груди Егора, словно корни, и пытались нащупать голую кожу, но китель парадки не позволял. При этом девушка не ослабляла, а даже усилила захват, сжимая шею богатыря. Емельянов-младший стал бороться. Вокруг катался и верещал Колобок.
Старшой упал на колени. Голова кружилась от нехватки кислорода. Алые всполохи возникали и пропадали перед глазами парня. Вскрикнул Егор – один из корней-пальцев впился в его руку.
– Ах ты, сучка, – пробубнил ефрейтор Емеля и от всего сердца вмазал рукой вверх.
Боксерский инстинкт не подвел – удар достиг цели. Лоб страшной нежити хрустнул, Услада отпустила Егора и шмякнулась навзничь. Он ощутил неимоверную усталость. Ныло «ужаленное» запястье.
