– Бросай политинформацию, Колобок, – подал голос Егор. – Лучше объясни, как с ним справиться.
– А я откель знаю? – Каравай захлопал глазками. – Его ж никто еще ни разу со свету не сживал.
Старшой скривился, хотя и предполагал услышать от Колобка нечто подобное, а Емельянов-младший неожиданно сменил тему:
– Давайте тогда поедим, а то в моем богатырском брюхе уже полдня урчит.
– Что, брат, не терпит природа пустоты? – улыбнулся Иван. – Привал!
Елось как-то механически, без удовольствия. Егор и вовсе подавился, а потом долго и мучительно откашливался. Сказывалось влияние Лиха. Прав был Хлеборобот: враг был силен, поле его воздействия плотно подавляло всякие намеки на радость.
Чтобы развеяться, Старшой в очередной раз наложил персты на клеммы и оживил приемник. Радио воспроизвело вой и посвист вьюги, на фоне которого происходил разговор ребенка и некоего дядьки:
– Что же ты, девочка, делаешь в такую погоду одна, да еще и в лесу?
– Послала меня мачеха за подснежниками. Ты не знаешь, дедушка, где их найти?
– Знаю. Пойдем покажу.
– А ты, дедушка, Декабрь?
– Нет, милая, Сусанин я. Иван.
Прозвучало нечто тревожное и в то же время завершающее из Чайковского. Интеллигентный голос дикторши был мягок:
– Вы слушали радиоспектакль «Подснежники 2. Польская версия». Завтра в это же время – час детектива.
Раздался музыкальный всплеск, настраивающий на авантюру и мокрые дела. Его сменил ритм, неуловимо напоминающий все существующие саундтреки к советским и российским детективам. Суровый баритон прочел фразу, исполненную скрытого смысла:
– Следователь Делошвейко задумался: «Так кто же из них – Дубов, Орехов или Мочалов?..»
«Па-бам!» – ударили струнные.
Иван выключил приемник. И тут какие-то гротескные ужасы.
Колобок затеял рассказывать Егору сказку:
– Свою грустную былину поведу о богатыре печальной судьбы. Звали его Беспросветом. Могуч был герой, статен, да не сложилась его жизнь, как ни крути…
– Ты хоть жилы не тяни! – оборвал его пунцовый после приступа кашля Егор.
Потом подсел к Старшому:
– Что-то я дрейфлю, братишка. Ты же знаешь, я не особо везучий. Сейчас вообще себе не верю. Будто… Ну, ты понял.
Ткнув младшего в плечо кулаком, Иван невесело ухмыльнулся:
– Такая же фигня. Сильна, скотина. Только нам по-любому ее надо победить, с везением или нет. Бей со всей дури, а там разберемся.
– По дыне мы могем, – улыбнулся Егор.
Двинулись дальше. Пошли пешком, ведя беспокойных лошадей под уздцы. По-прежнему все было как обычно, лишь настойчивый внутренний голос упорно уговаривал повернуть обратно. Не пролетело и пяти минут, когда дембелей остановил окрик Колобка, сидевшего в седле Егорова тяжеловоза:
