У Плутарха действительно можно находить следы самых разнообразных философских тенденций. Он критикует стоиков за их материализм, пантеизм и этический ригоризм. Он – платоник. Но все же от стоицизма у него остались вещи, которые отныне уже не исчезнут из античной философии. Таково учение Плутарха о причастности человеческой души к мировой душе, а также человеческого разума – к божеству. Таково стремление Плутарха найти единое начало среди самих божеств. И вообще говоря, платонизм Плутарха, несомненно, прогрессирует в сравнении с Посидонием, действовавшим на столетие раньше.
Однако историко-философская точность заставляет признать, что платонизм Плутарха скорее описательного или, может быть, интуитивного характера, что и помешало ему стать неоплатоником, то есть диалектиком. В описательном плане чувственно-материальный космос Плутарха весьма убедителен и даже изыскан. С такой общей интуитивной точки зрения Плутарха уже не беспокоит бездна, отделяющая материю от идеи. Никакой такой бездны у Плутарха, можно сказать, и не чувствуется в разнообразных характеристиках у него общефилософского монизма. И тем не менее все же материя и идея принципиально оказываются у него чересчур большой противоположностью, которую неизвестно чем можно было бы преодолеть. Другими словами, сверхразумное первоединство, которым прославился основатель неоплатонизма Плотин, можно сказать, почти целиком отсутствует у Плутарха. И поэтому Плутарха все же остается зачислить в эту переходную эпоху, между средним и поздним эллинизмом, поскольку Плотин выступит только в середине III в. н. э.
5. Поздниеплатоники, а) Поздние платоники – II – III вв. н. э. – уже целиком отошли от стоического материализма, но воспользовались из/него весьма фундаментальными концепциями. В стоическом платонизме мир идей занял первостепенное место наряду с огненной пневмой, и это единство идеи и материи осознавалось чем дальше, тем глубже. Стоические категории огня, пневмы, мирового ума и мировой души, – вся эта иерархийная эманация, исходившая из номинально понимаемого огненного дыхания, в течение II и III вв. н. э. постепенно окончательно освобождалась от стоического материализма, и вещественно-телесная эманация, не теряя творческой силы своего становления, не хуже Аристотеля стала пониматься энтелехийно, то есть в виде текуче-сущностного становления. Поздние платоники II – III вв. н. э. на все лады пользовались этими стоическими принципами, уже терявшими свою телесную сущность и постепенно превращавшимися в смысловое, или в текуче-сущностное, становление.
