– Смотри, Люка, вот твой маленький господин. Поклянись, что будешь служить ему так же верно, как и мне.
Мясник, неуклюже крестясь, глядя влюбленными глазами на младенца, улыбавшегося во сне беззубым ртом, произнес слова клятвы. Вечером того же дня он сильно напился в кабаке, но драться по уже установившейся привычке не стал, а лишь смотрел вокруг себя мутными от алкоголя и счастливыми глазами, словно он увидел нечто прекрасное. Сидевшие за соседним столиком пьянчуги удивленно косились на Мясника, а у того в памяти стоял образ улыбающегося во сне младенца, красивого, как ангел небесный.
Обычно после родов внешность женщины меняется к худшему, но Летиция оставалась все такой же изящной, грациозной и красивой, какой и была, лишь только бедра немного округлились. А вот маркиз сильно изменился, и не только внешне, но и внутренне. Так как супруга почти все свое время уделяла ребенку, Жорж, предоставленный самому себе, стал все больше предаваться забавам и утехам сомнительного свойства.
Вначале маркиз де Ланж увлекся вполне невинным для того времени занятием всякого молодого аристократа, а именно охотой. Он часто вскакивал на рассвете, когда солнце только-только поднималось над виноградниками, одевался с помощью старого камердинера и выбегал во двор замка, где его уже ждала оседланная лошадь, свора лающих и путающихся под ногами гончих, заспанные загонщики и ухмыляющийся рыжий Мясник, в любое время года одетый в кожаную куртку цвета ржавчины, кожаные штаны и подкованные сапоги, высекавшие искры из городской мостовой. Кавалькада во главе с маркизом уносилась прочь от пеленок, нянек, докторов и хозяйства. Уносилась в поля, где можно раздольно промчаться по крестьянскому посеву мимо сгорбленного трудом поселянина, заломившего шапку перед интендантом. Уносилась в леса, где лесник еще вчера присмотрел семью дикого кабана, которого гончие уже почуяли и взяли след, а лошадь, грациозно огибая деревья, ускоряла свой бег, словно чувствуя возбуждение седока, предвкушавшего кровавое побоище.
С охоты Жорж возвращался поздно. Он на цыпочках пробирался в спальню супруги и склонялся над роскошной колыбелью с балдахином и золотыми кисточками по краям, стоявшей около огромной кровати. Там, в колыбели, весь в кружевах и нежнейшем шелке, спал малютка сын. Де Ланж бережно брал сына на руки, и тот, будто чуя отца, немедленно просыпался и серьезно глядел своими нежно-голубыми глазенками на Жоржа. Удивительно, но Антуан никогда при этом не плакал, словно боясь разбудить мать. Это были самые прекрасные минуты в жизни маркиза. Минуты первого общения отца и сына, по-настоящему мужского общения.
