– Думай обо мне что угодно, но у меня предчувствие, – сказала, немного успокоившись, Анна. – Меня погубит эта кровавая революция. Я не знаю почему, но у меня даже не предчувствие этого, а самая настоящая уверенность. Mon ami, мы должны срочно уехать!
Влюбленные решили вместе бежать из страны. Правда, Анна сильно сомневалась в возможности совершить подобное без родителей, но Антуан убедил ее, что они смогут перебраться через границу, а там уж как-нибудь доберутся до благословенной Флоренции, где их примет с распростертыми объятиями двоюродный дедушка архиепископ Антонио Медичи. Для исполнения плана побега необходимы были средства, которые Антуан и Анна старались собирать всюду, где это было возможно. Вскоре влюбленным удалось скопить приличную сумму, пятьсот луидоров золотом. Антуан предполагал, что этого должно хватить для приготовляемого путешествия.
Однако последние события неожиданно вмешались в планы влюбленных и расстроили их. К маркизу де Ланжу спешно прибыли крупные буржуа новообразованного округа Бордо, чьим представителем был маркиз. Они рассказали, что голытьба подняла бунт. Толпы неуправляемых голодранцев, руководимых каким-то одноглазым Маратом, захватывают дворцы и замки, бесчинствуют, обирают зажиточных бордосцев, сжигают виноградники и вообще наносят обществу невосполнимый ущерб.
Услышав об одноглазом Марате, Жорж вскочил с кресла, в котором он, как и подобает высокородному аристократу, принимал буржуа, и зашагал широкими шагами по комнате. Остановившись напротив стоящего позади кресла высоченного Мясника, маркиз спросил:
– Уж не Валет ли это бесчинствует? Тот самый, которого я три года назад упустил?
Люка Мясник, ухмыляясь, по своему обыкновению, согласно кивнул головой. Маркиз повернулся к своим избирателям и объявил, что завтра же он выезжает с отрядом национальной гвардии для подавления бунта.
На следующий день маркиз де Ланж в сопровождении своего верного телохранителя Мясника, а также десяти конных гвардейцев спешно отправился в родную провинцию, где он так славно интендантствовал и представлял короля. Прощаясь, Жорж объявил сыну, что на время его отъезда Антуан остается главным мужчиной в доме.
– Сейчас такое время, когда босяки бесчинствуют. Ты должен охранять наш дом, – сказал он, потрепал сына по волнистым волосам и уехал.
Антуан вынужден был до возвращения маркиза из провинции отказаться от побега с Анной во Флоренцию. Все это время старик лакей каждодневно таскал из его особняка в особняк хранителя королевского парика надушенные записочки.
