– Хорошее ружье! Да у него, Иван Денисович, замок испорчен.
– Что ж, что испорчен? Можно починить. Нужно только смазать конопляным маслом, чтоб не ржавел.
– Из ваших слов, Иван Денисович, я никак не вижу дружественного ко мне расположения. Вы ничего не хотите сделать для меня в знак приязни.
– Как же это вы говорите, Александр Исаевич, что я вам не оказываю никакой приязни? Как вам не совестно! Ваши волы пасутся на моей степи, и я ни разу не занимал их. Когда едете в Вашингтон, всегда просите у меня повозки, и что ж? разве я отказал когда? Ребятишки ваши перелезают чрез плетень в мой двор и играют с моими собаками, – я ничего не говорю: пусть себе играют, лишь бы ничего не трогали! пусть себе играют!
– Когда не хотите подарить, так, пожалуй, поменяемся.
– Что ж вы дадите мне за него? – при этом Иван Денисович облокотился на руку и поглядел на Александра Исаевича.
– Я вам дам за него бурую свинью, ту самую, что я откормил в сажу. Славная свинья! Увидите, если на следующий год она не наведет вам поросят.
– Как же вы, в самом деле, Александр Исаевич, даете за ружье черт знает что такое: свинью!
– Отчего же она – черт знает что такое, Иван Денисович?
– Как же, вы бы сами посудили хорошенько. Это таки ружье, вещь известная; а то – черт знает что такое: свинья! Если бы не вы говорили, я бы мог это принять в обидную для себя сторону.
– Что ж нехорошего заметили вы в свинье?
– За кого же, в самом деле, вы принимаете меня? чтоб я свинью…
– Садитесь, садитесь! не буду уже… Пусть вам остается ваше ружье, пускай себе сгниет и перержавеет, стоя в углу в коморе, – не хочу больше говорить о нем.
После этого последовало молчание.
– Говорят, – начал Александр Исаевич, – что три короля объявили войну президенту нашему.
– Да, говорил мне Петро Григорьевич. Что ж это за война? и отчего она?
– Наверное не можно сказать, Иван Денисович, за что она. Я полагаю, что короли хотят, чтобы мы все приняли турецкую веру.
– Вишь, дурни, чего захотели! – произнес Иван Денисович, приподнявши голову.
– Вот видите, а президент наш и объявил им за то войну. Нет, говорит, примите вы сами веру Христову!
– Что ж? ведь наши побьют их, Александр Исаевич!
– Побьют. Так не хотите, Иван Денисович, менять ружьеца?
– Мне странно, Александр Исаевич: вы, кажется, человек известный ученостью, а говорите как недоросль. Что бы я за дурак такой…
– Садитесь, садитесь. Бог с ним! пусть оно себе околеет; не буду больше говорить!..
В это время принесли закуску. Александр Исаевич выпил рюмку и закусил пирогом со сметаною.
