Группа «Нада» | страница 64
Он нашел конверт, вложил в него кассету, запечатал его и написал на конверте адрес одного из агентств печати. Затем стал искать марку, но не нашел и сунул конверт в карман охотничьей куртки. Ему очень хотелось курить, но сигарет больше не было. Буэнвентура обшарил весь кабинет и салон, но табака не нашел. Опять взял магнитофон и поставил новую кассету с надписью: "Брак Маризы".
Он установил микрофон, нажал на кнопку записи и некоторое время сидел неподвижно с открытым ртом. Его лицо было очень сосредоточенным, как тогда, в ванне.
– Я заблуждался, – внезапно сказал он. – Гошистский терроризм и государственный терроризм, несмотря на различие своих целей, представляют собой две челюсти... – Он подыскал сравнение. – ...одной идиотской западни, – закончил он и продолжат дальше: – Режим защищается от терроризма, что совершенно естественно. Но система не защищается от него, а напротив, поощряет и рекламирует. Отчаяние – это товар, обменная ценность, модель поведения, наподобие полицейского или святого. Государство мечтает о чудовищном и триумфальном конце во всеобщей гражданской войне, в которую будут вовлечены, с одной стороны, полицейские и наемники, а с другой – нигилистические коммандос. Это западня, расставленная для мятежников, и я попал в нее. И не я один, что огорчает меня более всего.
Каталонцу показалось, что он увидел промелькнувшую тень, и он машинально поднес руку ко рту. Он вспомнил своего отца, которого никогда не видел. Отца, погибшего на баррикадах вечером 4 мая тридцать седьмого года в Барселоне. Революционный пролетариат восстал против буржуазии и сталинизма. Отец Буэнвентуры Диаза был убит в долю секунды. Барселонская коммуна была разбита за несколько дней, а через некоторое время оклеветана.
– Осуждение терроризма, – сказал Буэнвентура в микрофон, – это неосуждение мятежа, но призыв к мятежу.
Он снова прервал свою речь и усмехнулся.
– Поэтому, – добавил он, – я заявляю о роспуске группы "Нада".
Он остановил запись.
– К тому же единогласно! – крикнул он в темноту, – соблюдая старые традиции.
Он вынул кассету из магнитофона, сунул ее в другой конверт, запечатал его и написал: "Первый и последний вклад Бэнвентуры Диаза в собственную историю".
Потом сунул конверт в карман охотничьей куртки и прошел в салон, чтобы посмотреть информационную программу по телевизору.
– Комиссар Гоемон, руководивший штурмом фермы в целях освобождения посла Соединенных Штатов... – заявил комментатор еще до появления изображения на экране. – Я прочту вам телеграмму, которую мы только что получили, – добавил он, когда появилось изображение. – Комиссар Гоемон отстранен от занимаемой должности по решению министра внутренних дел.