Гоемон тяжело вздохнул. Глава кабинета барабанил пальцами по столу.
– Теперь относительно мадам Габриэль, – продолжал комиссар. – Она по-прежнему под наблюдением. Я думаю, что нам удастся в конце концов сделать портреты-роботы обоих типов, которые...
– К делу! – перебил глава кабинета. – К делу, Гоемон, к делу!
– Простите?
– Мне наплевать на нормальный ход расследования! Что там с этими двумя агентами разведслужб?
– Для сведения, они даже не являются агентами разведслужб. Это так называемые корреспонденты. Я им быстро дал понять, что не собираюсь с ними шутить. Два часа в камере. Они не ожидали этого. Они действительно поверили, что мы прочистим группу Граблье. В общем, это детали. Я дал им понять, что французским правосудием нельзя манипулировать.
– Перестаньте язвить, Гоемон, – сказал глава кабинета угрожающим тоном. – Меня не интересуют методы, которыми вы пользуетесь в вашей работе. Меня интересует результат. Вы получили пленку?
– Я узнал имя человека, снявшего ее. Некий Бубун. Его сейчас разыскивают. Рано или поздно мы найдем его.
– Когда?
Гоемон развел руками.
– Мы нашли бы его гораздо быстрее, если бы сделали некоторые уступки группе Граблье, но, как я вам уже сообщил, я объяснил этим господам, что это невозможно.
Глава кабинета с неприязнью посмотрел на полицейского.
– Это все, что вы хотели мне сказать?
– Это все.
– Хорошо. Идите работать, Гоемон. Мы оба потеряли достаточно много времени.
Гоемон поднялся. Лицо его по-прежнему было мрачным.
– Вы позвоните мне? – спросил он. – По какому поводу?
– Если будут новости.
– Вас оповестят. До свидания, Гоемон.
