Соня подумала, что в словах Джоя ощущается потребность поверить, что все это кончилось. Однако она не решилась об этом сказать.
– Думаю, вы правы.
Он улыбнулся:
– Я хотел, чтобы у вас было наше расписание на случай непредвиденных происшествий. Не ожидал, что расстрою вас, Соня.
– Теперь со мной все в порядке.
– Хорошо. Тогда увидимся через пару недель.
– Желаю вам приятной поездки.
– Спасибо, так и будет.
Лестница на первый этаж казалась бесконечной, шаткой и предательски неустойчивой – девушка чувствовала легкое головокружение. Она пошла к себе в комнату и легла на кровать, все еще сжимая в руках расписание каникул Доггерти.
Все будет хорошо.
Она думала о Кеннете Блендуэлле, о полутемных комнатах "Дома ястреба", о пожилой паре, неподвижно сидящей перед телевизором, о том, какой сильной оказалась рука Кеннета, когда он схватил ее за руку...
Два аллигатора, окаймлявшие зеркало, казались почти живыми, скалились друг на друга. Их вид внушал мрачные мысли.
Соня спокойно заставила себя думать о Билле Петерсоне, который олицетворял для нее безопасность, тогда как Блендуэлл представлял собой угрозу; он был светлым, а тот, второй, – темным, открытым, в противовес замкнутости и таинственности, веселым в противовес мрачности, простым и прямым, тогда как Блендуэлл выглядел неоправданно сложным и двойственным. Он был таким же сильным, высоким, храбрым, как и сосед, и уж наверняка куда более надежным. Она думала, что, пока Билл рядом, ни с кем здесь не может случиться ничего дурного.
Кроме того, Рудольф Сэйн наверняка будет здесь в любое время, будет маячить поблизости с пистолетом под мышкой и внимательно присматриваться ко всему вокруг. Это должно заставить ее чувствовать себя в еще большей безопасности. Рядом с Петерсоном и Сэйном ничего плохого случиться не может, абсолютно ничего.
