Галатея после беседы с хорьком и впрямь ожила: бросала кокетливые взгляды в сторону красноречивого Дерябныча. Алексею, напротив, показывала язык.
И взвились кострами синие ночи. И запылал Леха аналогичным пламенем. И заиграл он похожими на яблоки желваками.
Круто развернувшись, Попов шагнул к столу.
– Эхма, вон что получается… Вперед вы, товарищи, все по местам! – Он резко остановился. – Aber, мой милый Августин. Как коммерсант коммерсанту. Давайте по справедливости. Оценим мои моральные издержки… ну, скажем, тысяч в десять. Идет?
Под требовательным взглядом хорька державшийся доселе в тени Дункан Накладыч пробежался наманикюренным копытцем по содержимому бумажника. Кажется, партийная касса подобные траты позволяла. Подсвинок кивнул.
– Коль пошла такая пьянка, режь последний зеленец! – вскричал переменившийся камрад Дерябныч. – Один раз живем, тун-тун!
Актеры сбросили маски и заиграли в полную силу.
Почти. Алексей потихоньку отдавал партию, бдительно следя, чтобы отрыв не превысил двух шаров. При счете пять-семь он нелепым, с точки зрения профессионала, ударом разложил «штаны».
На сей раз задергался Дерябныч. Вследствие его кикса шары выстроились в прямую линию, нацеленную в одну из угловых луз.
– Вот теперь, Колобок, я тебя точно съем! – Алексей удовлетворенно потер руки.
Попросил маркера протереть биток, сам тщательно намелил кий. Прицелился. Хлестнул. Ударный шар с издевательским звуком брякнулся в заднюю стенку лузы… и откатился по той же траектории обратно. Под радостное повизгиванье и хихиканье Накладыча на столе с точностью до сантиметра восстановилась предыдущая позиция.
Августин Дерябныч окончательно трансформировался в хорька, дорвавшегося до крови. Отечески похлопал обалдевшего соперника по плечу. Игриво ткнул тупым концом кия в колыхающееся брюшко Накладыча. Задумчиво заходил вокруг стола, как бы примеряясь, не удобней ли бить в какую-нибудь другую лузу. Не поленился достать «машинку», повозился с ней какое-то время – чтобы, театрально засомневавшись в своем умении обращаться с нею, отложить. Потом вытянул губы трубочкой, расположил впалый торс параллельно плоскости стола и немного поерзал субтильной гузкой.
Удар, который в конце концов состоялся, был ничуть не менее эффектным, чем нанесенный Алексеем. По-своему эффектным. Погубила камрада Августина та же самонадеянность, что и Попова в первой партии. Но если у Лехи самонадеянность являлась запланированной и наигранной, то старый хорек осрамился в действительности. Ударный шар всего-то на пару миллиметров зацепил «губку» лузы и, закрутившись, юзом ушел к борту. Биток под окостеневшей рукой Дерябныча подобным же образом прогулялся по лузе, прилипнув к другому борту.
