«Бедненькая сиротка», обворожительно скорбя по невыкушанному супчику и эскимо, напряглась и вздохнула столь бурно, что из глубины декольте взорам ошеломленных господ явилось виденье пресловутой «косушки» в дивном обрамлении.
Дредд бесстыдно причмокнул, Алексей мысленно зааплодировал. «Ай да Инга, ай да… М-да. Надо бы склонить ее к демонстрации подобных фокусов в приватной обстановке».
Предварительно-то они обговаривали вполне заурядный способ. Деньги должны были явиться на свет божий посредством мановения пленительной длани. Хотя экспромт с декольте, чего греха таить, Инге удался. По высшему баллу шкалы какого-нибудь Акопяна. К тому же у Акопяна, поди, и декольтировать нечего.
Другое дело Инга.
Неудивительно, что в самом скором времени шушуканье по углам-кулуарам «Карамболя» переросло в жужжанье, болботанье, утробное урчанье. Выплеснулось оно нашествием целого ряда господ, возжелавших немедленно помочь «сиротке». Причем с явными намерениями сперва запустить как бы невзначай пакостливые ручонки в то самое декольте и только потом разразиться квохтаньем наподобие: «Уж извините меня, сударыня, так получилось, сам не пойму как… А не изволите ль принять, так ск'ть, в виде компенсации скромную сумму…»
«Ну-ну, – веселился инженер-оборотень, – полезли червяки на дождь!»
В этот момент сзади деликатно кашлянули ему прямо в ухо. Он скосил глаз.
Ага, вот и завертелось! Возле него топтался подсвинок из Казначейства.
– Добрейший вечерок, Алексей, – заговорщицки подмигнул подсвинок. – Узнаете раздетого вами беднягу?
– Так уж и раздетого, – пожурил выдумщика Попов.
– Ну пусть не догола. Однако поражение нанесено. Я требую незамедлительной сатисфакции. Мы тут с моим дорогим другом Августином Дерябнычем как раз беседовали о нашей с вами недавней игре. А тут и вы сами оказались, хе-хе, с оказией. Не соблаговолите присоединиться? – Подсвинок уморительно сморщил «пятачок».
– Ба, ба, да какие разговоры! – вскричал Алексей и тотчас полез обниматься, невзначай наступив подсвинку на ногу и выплеснув в пиджачный карман полкоктейля. – Дункан Накладыч, дорогой! – голосил он, сжимая попискивающего казначейского чиновничка в богатырских объятиях. – Чудовищно рад видеть вас снова! Уж так рад, так рад, не приведи господь! Да боюсь, с сатисфакцией ничего не выйдет. Как певал, бывало, Джек Миггер, орало капиталистической клоаки: «I can't get no satisfaction». Вы ж игрок-то страсть какой сильный! Я это сразу понял. Чистая случайность, что давеча выиграть у вас получилось. Повторить ни за что не выйдет. А проигрыша Инга мне не простит, куда там!
