– Вы аресто… – Черная дыра проглотила Фикса.
– Мамочка! – Дэвид едва не улетел ногами вперед в черную неизвестность, но успел вцепиться в деревянную раму.
В этот критический миг в мастерскую вошла Бьюти. Она несла поднос с фарфоровым сервизом на шесть персон. В первую секунду она подумала, что ошиблась дверью: пустая мастерская с навощенным дубовым паркетом имела вид большого танцкласса. Потом она увидела застрявшего в картине Дэвида, бледного, выбивающегося из сил, и Бэрра в позе стороннего наблюдателя. Руки у Бьюти разжались…
Она вскрикнула и бросилась к Дэвиду на выручку.
Холодное безразличие на лице мага сменилось живейшим участием. Он успел у картине первым и рывком вытащил мальчика из гибельной черной дыры.
Ему это было совсем не трудно.
– Какое счастье, Бьюти, что вам здесь не было. – В голосе Бэрра звучала искренняя радость. – А ты, Дэвид, в рубашке родился. Еще бы немного и… Пойдемте, дорогая. – Он снова повернулся к Бьюти и взял ее под локоть. – Пойдемте. Это зрелище не для слабого женского сердца.
И Бьюти – кто бы мог подумать! – не высвободилась, не осадила лицемера, – напротив позволила ему себя увести. Так, рука об руку, они покинули мастерскую, спустились вниз, вышли из дома.
А Дэвид, бедняга, не в силах был слово вымолвить. Он видел в окно, как к подъезду подкатил черный лимузин, как магистр распахнул перед Бьюти дверцу…
Больше Дэвид ничего не видел – он потерял сознание.
…В себя он пришел от мелодичного звона бубенчиков. Он подумал, что это прекрасный сон, но тут же вспомнил про своих друзей. Дэвид полежал минутку с закрытыми глазами, наслаждаясь тихим музыкальным позвякиванием, а потом сделал над собой усилие и разлепил веки.
Напротив него, в зеркале, сидело на ветке раскидистого дерева лохматое существо и время от времени встряхивало головой. После каждого такого встряхивания бубенцы на шляпе вызванивали незатейливую мелодию.
– Лежишь? – печально спросило лохматое существую.
– Лежу, – ответил Дэвид, с некоторым удивлением осознавая, что он, кажется, уснул прямо на полу. Он чувствовал себя разбитым и никому не нужным.
– Это ты правильно. Береженого бог бережет. В нашей дыре все может случиться.
– Ты видел, как она их засосала?
– Видел, – печально подтвердил гном.
– Значит, это ты меня предупредил, что Бэрр подлил яду в бокал?
– Я, – без всякого энтузиазма сознался гном.
– Ты спас мне жизнь! Что я могу для тебя сделать?
– Что тут можно сделать! – Гном покачал головой, извлекая из шляпы невеселый перезвон. – Только ждать и надеяться на худшее.
