Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер | страница 52



– Нет, – произнес Петр Мартынович, и я не стала уточнять, что он имел в виду.

Когда я вышла из ванны, меня ожидал сюрприз. Я поняла, что в квартире никого нет – Петр Мартынович ушел по-английски. А комнаты сестер Хвалынских были открыты.

– Черт, когда же он успел-то? – рассердилась я, представив, какие именно слова мне предстоит выслушать от сестер, когда они наконец вернутся.

Сначала я заглянула в одну забитую вещами комнату, а потом – в другую, не замешкавшись ни там ни сям... Моим глазам предстал бедлам из накиданных по углам вещей, на подоконниках, как и ожидалось, уже начали увядать бегонии... Догадаться, что в комнатах живут две бывшие балерины, не смог бы и сам Шерлок Холмс. Потому что ни одного пуанта или пыльной балетной пачки я так и не увидала... Мое внимание привлекли лишь часы со стрелками в виде сердец, чрезвычайно дорогие на вид, вот, пожалуй, и все.

Я аккуратно прикрыла двери и убралась в своей комнате, уничтожив абсолютно все следы недавней страсти, лишь после этого села и ненадолго задумалась.

«Магия может изменить женскую жизнь, но не обязательно в лучшую сторону», – подумала я.

Мысль была странной лишь на первый взгляд.

Я внезапно обрадовалась, что совершенно свободна, ведь одна моя работа закончена, а другую я еще не нашла. В моем распоряжении чужая трехкомнатная, пусть и порядком захламленная, квартира. К тому же у меня есть некоторая сумма денег и даже любовник на «Бентли». И практически на днях мне предстоит поездка в Дракино к мировому судье по поводу сгоревшей квартиры, за которую мне, скорей всего, причитается равноценная жилая площадь от состоятельной матери поджигателя.

– Ты в плюсе, Светка! – пробормотала я, потому что душа моя была не на месте...

«Что-то не стыкуется. – Невесело зевая и показывая своему отражению в зеркале язык, я вымученно улыбнулась. – Ну, зачем я Петру Мартынычу? Ему нужна максимум двадцатитрехлетняя девушка... Он – обольститель? Да! Нет? Низкий поставленный голос, весьма уверен в себе... Вот только зачем бы ему меня обольщать? Смысл? И та, в кофейне, в рваных джинсах, ну та, что не сводила с него глаз, почему он выбрал меня, а не ее? Почему меня? Пресыщен? Наверное».

Я походила по комнате, так и не решив ребус «Петр Мартынович и я», и снова подошла к зеркалу. Подняла юбку, опустила, подняла блузку и долго глядела на грудь. Мои годы отпечатались абсолютно на всем, чем я была богата к этому дню: на лице, животе, груди и ляжках! «Ничего не понимаю, – вздохнула я, и у меня заболела голова. – Я бесподобно умна и красива? Даже если буду молчать, чтобы казаться умной, и втяну живот – нет и нет. А может быть, лучше об этом не заморачиваться, а расслабиться и жить? Мне нравится, как Петр Мартынович шутит и как смотрит на меня, мне нравится все, даже то, что мне не нравится... Меня это почти не возмущает, просто Петр Мартыныч