Вытянувшийся полукольцом Санторин, относительно пологий по внешнему краю и головокружительно обрывистый по внутреннему, настолько узок, что с крыш домов Фиры, главного городка острова, видно море по обе его стороны. Вулканический островок Неа-Каме-ни - каменная груда точно посреди бухты - чернеет в прорезях белой фигурной колокольни…
Колокольни на острове разные, а вот церкви совершенно однотипные: как и всё прочее, беленые, с идентичной формы почти всегда синим куполом - отличаются они лишь размерами. Одна находилась буквально в шаге от моей виллы Фиростефани - по утрам колокол не давал спать. С балкона я видел, как едущий на черной «ямахе» (подо мной была дорога) с девкой за спиной мачо широко перекрестился на эту церковь прямо на ходу… Навстречу гнал караван разноцветных открытых джипов «судзуки», рентованных, набитых оттягивающимся молодняком, - Шатурины недаром сюда заехали: Санторин явно считался «тусовым» местом.
Москвичи-то забронировали номер заранее - но их гостиница (тоже вилла) была, во-первых, переполнена, во-вторых - явно дороже, чем хотелось бы Латышеву. Впрочем, долго искать постой мне не пришлось - на Фиростефани я заселился (по божеской цене) один в двухместную вроде бы комнату, где стояло целых три кровати. До Шатуриных отсюда было пять минут ходу, и с балкона просматривались их хоромы с бассейном во дворе (последний заставил меня вспомнить одного знакомого, что провел как-то десять дней в бунгало на Тенерифе - в течение которых купался ТОЛЬКО в бассейне).
Мы купались на пляже Камари, куда ходили почему-то громадные междугородние «Неопланы» (хотя езды было всего минут пятнадцать). По левую сторону черного галечного пляжа далеко в море вдавался каменистый мыс, по правую еще чуть дальше - высокая горбатая скала. Я попытался доплыть до оконечности хоть чего-нибудь - и не преуспел: с берега это выглядело проще. Хотя ко мне все равно в какой-то момент подошла спасательная моторка - они тут, понимаешь, не привыкли, что среди коптящихся на лежаках и плещущихся на мелководье попадется некто, умеющий плавать… «А ты говорил, на пляже не был двадцать лет», - прищурилась Майя «На заре туманной юности, - говорю, приосанясь, - я сам у нас на речке спасателем работал. А плавать научился еще в детстве - зря, что ли, на большой реке рос».
Антон плавал если и хуже меня, то ненамного; Майя - почти не умела. Физическое совершенство медиа-дизайнера Шатурина, явленное в голом виде (на тренажерах, вестимо, заработанное), абсолютностью своей вызывало уже почти раздражение; фигура его пиар-супруги допускала некоторые нарекания - худая, крепенькая, в меру женственная…
