Если я его оставлю там до темноты, его может найти какой-нибудь идиот. Или собака, что еще более вероятно. Нет, надо срочно забирать его оттуда. По крайней мере, если я заберу База, улик не останется. Уж лучше сейчас кто-то увидит, как я затаскиваю что-то в машину, чем потом этот кто-то обнаружит трупак. Для того чтобы связать этот труп со мной, много ума не надо. Даже мэнджелского.
Со своего наблюдательного пункта из «Капри» я мог видеть нехилый кусок кладбища, примерно с уличный квартал, включая тот старый дуб, у которого мы с Базом начали пиздиться. Пока я сидел за рулем и пытался думать, мой взгляд остановился на этом дубе. Но потом я заметил какое-то движение, и сердце начало биться, как выброшенная на берег форель. Кто-то шел по дорожке прямо к кустам и куче земле.
Какой-то мудила с лопатой и тачкой.
Я включил зажигание и рванул на парковку. Я понятие не имел, что буду делать. Знал только, что нужно – а нужно, чтобы могильщик не нашел База. Машина, взвизгнув тормозами, резко остановилась. Я выскочил. Могильщик был там же, где я его заметил в первый раз. Но теперь он, разинув рот, пялился на меня. Я так понял, выхлопная труба сыграла-таки свою роль. Я погнал к нему, судорожно думая, что ваше ему сказать. Но потом, как это бывает, когда плывешь по течению, вмешалось провидение, сжимая в потной ладошке небольшой план действий.
– Эй, слушай! – заорал я, весь, типа, встревоженный, глаза на лбу; я так себя примерно и ощущал, так что притворяться не пришлось. – Ты, ну… с твоей… этой… несчастный случай.
– С кем «с моей»? С кем?
– Ну, это… знаешь… Она…
– Моя девушка?
– Ну да, точно.
Для могильщика это был слишком молодой парень. Только лысый, как коленка.
– Но у меня нет девушки.
– Нет?
– Неа.
– Ох ты…
– Может, ты про жену?
– Ну да. Несчастье с ней.
– А жены у меня тоже нет.
Я поскреб репу, опыт показывает, что иногда в таких случаях помогает.
– Может… – сказал он, потирая грязные руки. Я смотрел на кучу земли у дороги, чуть ли не в десяти ярдах от того места, где мы стояли. Тяжелый ботинок База торчал из земли, внятно объявляя миру, что там лежит мертвый чувак.
– Ну?…
– Ну… Может, ты про мать?
Я отвесил себе серьезную такую оплеуху и сказал.
– Это за то, что я такой тупой идиот. Конечно, про твою маму.
– Что с ней? – спросил он. Мне пришло в голову, что рот, разинутый так, что видно гланды, это для него нормальное состояние.
– Задавили. Ее задавили. Тебе надо к ней.
– Кто ее выволок?
– Че?
