Вдруг шум усилился – это эконом попытался было бежать, но женщины быстро выбили у него эту мысль из головы, и он покорно съежился, закрыв от стыда лицо руками.
Квестарь, обеспечив сохранность водки, проворно поймал лошадь, которая без присмотра паслась на лугу, и запряг ее в телегу. Все гурьбой вышли на дорогу. Избитого мужика положили на сено. Женщины взяли его на свое попечение. Дворовых гнали впереди, и бабы, злость у которых уже прошла, посмеивались над ними. Квестарь же удачным словцом подзадоривал победительниц.
– А ну-ка, мать, давай сюда похлебку, которую ты оставила ради рыцарского ремесла, – обратился он к Ягне, угощавшей его перед побоищем.
Молодка мигом привела себя в порядок и вынесла брату Макарию дымящуюся миску.
– На, отец, подкрепись с божьей помощью.
Брат Макарий усердно принялся за еду, и в миске показалось дно еще до того, как он сумел послать благодарственный вздох богу. Затем он вытер рот и, наполнив свою кружку для подаяния водкой, завершил трапезу.
Бабы начали проявлять нетерпение. Ребятишки уже хныкали: солнце зашло и приближалась пора ужинать. Поэтому квестарь приказал дворовым подойти к бочкам, налил каждому водки и заставил пить, пока у тех глаза на лоб не вылезли. Затем, взяв плеть, брат Макарий пригрозил слугам:
– Слушайте вы, холуи несчастные. Ради милосердия человеческого я отпускаю вас, но смотрите, чтобы вы в последний раз брались за такую работу. Иначе я приду, всыплю вам по первое число, ноги повыдергиваю и на перекресток выброшу на радость воронам и лесным зверям.
Женщинам не хотелось отпускать своих мучителей, но когда квестарь строго приказал им, пригрозив проклятием, они перепугались и оставили дворовых в покое.
– Отец, отпусти и меня! Я глубоко раскаиваюсь, – взмолился эконом, которого продолжали охранять как зеницу ока.
– С тобой, – заявил ему брат Макарий, – я рассчитаюсь сам, потому что ты неисправимый грешник и негодяй, достойный виселицы. А вы, милые сердцу моему бабоньки, идите по домам и вознесите хвалу небесам, что встретили меня и что я вас вдохновил на такие дела.
– Повесь его! – требовали бабы, собираясь уходить.
Эконом задрожал от страха, как осиновый лист.
– Хорошая мысль, – похвалил квестарь, – ничего лучшего он не заслуживает. Я сам займусь этим, вешать разбойников – моя специальность.
При этих словах он так грозно нахмурился, и голос его зазвучал так строго, что успокоенные женщины разошлись, а эконом для поднятия духа запел молитву.
