– А теперь, преподобный отче, – закончил брат Макарий, – надо действовать.
Отец Розмарин похлопал его по щеке и даже с некоторой нежностью посмотрел на бородавку, красовавшуюся на носу брата Макария. Это означало, что престарелый монах находится в превосходном настроении и верит в счастливый исход дела. В последний раз такое настроение было у него много лет назад, когда одной его приятельнице, пылкой вдовушке, удалось в самый последний момент подцепить поклонника, который предложил ей руку и в скором времени был щедро вознагражден небесами за свой удачный выбор.
Брат Макарий покорно принимал знаки расположения мудрого монаха и покорно подставлял свою физиономию под старческую руку.
– Ну, ну, сам бог внушил тебе, брат мой, этот замысел, – нежно сказал отец Розмарин, оскалив зубы в улыбке, – видно, в последнее время ты вел исключительно набожный образ жизни.
– Вел, отец, – подтвердил квестарь, – но лишь здесь, в этой уединенной обители, пришла мне в голову мысль, подтверждающая общее мнение о святости нашего монастыря.
– Да-да, имей в виду, что именно наши умы помогли тебе, брат мой, овладеть принципами логики и диалектики, не забывай об этом. Ведь монастырь наш, как никакой другой, пользуется милостями божьими. Тут, в этих стенах, под влиянием наших молитв рождаются идеи. Без нас, брат мой, мир, погрязший в пороках и омерзительной нечисти, недалеко бы ушел.
Квестарь молитвенно сложил руки и вознес очи кверху.
– Я об этом всегда и везде не перестаю думать, куда бы ни занесли меня ноги.
– Значит, ты поступаешь правильно, и за это мы не оставим тебя в своих молитвах. А теперь скажи-ка, брат мой, содержат ли в этом имении скотинку так, как положено твари божьей?
– Содержат, содержат, отец мой, но она могла бы находиться в лучшем состоянии, если бы отцы-иезуиты обращали на нее побольше внимания.
– Ах, злодеи окаянные, как же они мне имущество губят, – воскликнул отец Розмарин, гневно потрясая кулаком. – Наверное, с курами и цесарками они поступают не лучше?
Брат Макарий наклонил голову в знак того, что такая же участь и домашней птицы.
Отец Розмарин, охваченный святым возмущением, ходил по келье и ругал на чем свет стоит иезуитов. Квестарь скромно стоял в углу, уставившись в пол, и ни единым словом не прервал излияний благочестивого монаха.
– Пусть сгинут эти еретики, эти негодные бродяги! Наконец он успокоился, подошел к брату Макарию и взял его за подбородок.
– Но ты, брат мой, являешься орудием веры, и пусть свершится справедливость.
