Он доехал до развалин старой мельницы и направился вперед по тропинке, никого не опасаясь. Вероятно, сюда приходит мало народу. Тропинка заросла травой, склонившиеся ветви деревьев образовали зеленый туннель. По песчаному дну журчал ручеек. Тень от деревьев создавала прохладу. Хенсон закинул удочку, больше для того, чтобы создать нужное впечатление, если кто-то неожиданно здесь появится, и стал рыбачить.
Закрепив удочку, он прислонился к стволу огромного дерева, растущего на берегу. Еще никогда он так не уставал. В сущности, после той последней ночи, проведенной в жарких объятиях Ванды, он по-настоящему не спал.
Свернув свой пиджак наподобие подушки, он растянулся под деревом в густой траве. Как только наступит ночь, он отправится в Перу повидать Ольгину мать. Теперь все зависело от нее. Ему было необходимо задать старой даме несколько вопросов.
Он на секунду прикрыл глаза. Хенсон не хотел засыпать, но сон сразил его наповал.
Когда Хенсон разлепил веки, была уже ночь. Ему показалось даже, что часть этой ночи уже миновала. Он чувствовал себя разбитым, его тело онемело, но все-таки он немного отдохнул.
Он сделал обратный разворот и с трудом поехал по еле заметной тропинке, потом по проселочной дороге и, наконец, по единственной дороге, которая вела через Брук-Крик.
В городе было множество ресторанов, но он все еще не ощущал голода. Ему страстно хотелось побыстрей увидеть миссис Киблер и подтвердить правоту своей гипотезы. Если он не ошибается, ему удастся доказать свою невиновность.
Неподалеку от Брук-Крик Хенсон остановился, справился по своей карте и снова пустился в путь, свернув направо до первого перекрестка и въехав в Перу по Национальной 31-й.
Тут ему повезло меньше. Город оказался гораздо больше, чем можно было судить по карте. А чем больше город, тем труднее ему будет найти Ольгину мать.
Хенсон остановился у первой же заправочной, чтобы посмотреть телефонный справочник. Никакой миссис Киблер в нем не оказалось. Он осведомился у служащего станции, не знает ли тот случайно некую миссис Киблер, и получил отрицательный ответ. Хенсон попытался объяснить ему, что она живет, может быть, на ферме, но парень снова покачал головой.
– Очень сожалею, но я такой не знаю.
Хенсон уже почти влез в машину, когда старик, сидящий за столиком с кока-колой, окликнул его:
– Одну минутку, мистер. Вы случайно спрашиваете не о той Киблер, дочь которой позволила укокошить себя в Чикаго?
