Он заставил себя радостно ответить:
– Потрясающе! Я ему завтра же напишу.
Ольга лишила его и этого маленького удовольствия.
– Напиши, если хочешь, но я уже написала.
Хенсон проглотил слюну. Она была такая же острая, как и бифштекс. Ольга снова оторвала его от размышлений.
– Но каков твой Джек Хелл! Хочет отправить тебя в Турцию, оторвать нас от нашего замечательного дома. Ты должен потребовать новую прибавку к жалованью до его отъезда. Ты должен получать не меньше тридцати тысяч долларов в год!
– Очень немногие получают столько.
– Но он-то их имеет!
– Да, но его зовут Джек Хелл... Все контракты заключает он, и это приносит компании барыши.
– Все равно ты должен поговорить с ним.
– Я подумаю.
– В конце концов, он мультимиллионер.
– Он заработал эти деньги.
– Но ему их некому оставить.
– У него есть жена.
Презрительно пожав плечами, Ольга воскликнула:
– Эта старая лошадь! Держу пари, что вот уже много лет они не спят вместе. Она даже не способна родить ему наследника, не так ли?
– Насколько мне известно...
– В таком случае, она не имеет права ни на что, кроме своей вдовьей части.
– Одну треть состояния, когда он умрет.
– Этот старый краб всех нас переживет.
Хенсон был человеком, привязанным к своему очагу. Если он и не любил жену, то, во всяком случае, и не испытывал к ней ненависти. Для очистки совести он сделал еще одну попытку.
– Послушай, дорогая...
– Что?
– Ты совершенно уверена, что не хотела бы пожить в Турции? Хелл оплатит нам все расходы. Это даст нам возможность заработать более тридцати тысяч долларов.
– Ехать в эту заразную страну?
– А что бы ты сказала о Восточной Африке?
– Джонни Энглиш все еще ждет тебя?
– Да, сегодня я получил от него письмо.
– Ну так нет! – решительно сказала Ольга. – Я прекрасно чувствую себя в Чикаго. К тому же, если Джим когда-нибудь уйдет из армии или приедет в отпуск, надо, чтобы у него был домашний очаг.
Джим! Хенсон почувствовал зависть к сыну. Как будто Джим нуждался в домашнем очаге! Дом для него был лишь временным пристанищем. С той поры, как ему исполнилось шестнадцать, он приходил домой только для того, чтобы переменить костюм, У Джима, как и у Джека Хелла, была слабость к женскому полу, и те сходили по нему с ума.
Хенсон положил в рот еще кусочек жаркого и, пережевывая его, смотрел на Ольгу. Он думал, что во время их редких интимных минут, когда у него возникало желание, Ольга никогда не отказывала ему, но разжечь ее ему не удавалось. Ему казалось, что она предпочитала смотреть телевизор в гостиной. Это его огорчало, но у мужчины должна быть гордость, и он старался сдерживать свои желания.
