На обеих масках – и Кацусики и Дзидо – были имена мастеров. Сверившись со справочником, Синго установил, что это, правда, не старые мастера эпохи Муромати[8] но все же довольно известные художники, хоть и более позднего времени. Во всяком случае, Синго, который впервые держал в руках маски Но, – заключил, что перед ним вероятней всего не подделка.
– Ой, какие неприятные. Кто это? – Ясуко, надев очки, стала рассматривать маски.
Кикуко тихонько засмеялась.
– Мама, вы нарочно надели очки отца?
– Неважно. Стариковские очки – они любому подойдут, – ответил за нее Синго.
– У кого ни брала, всегда годятся.
На Ясуко были очки, которые подал ей Синго, вынув их из кармана.
– Муж всегда проворней. А у нас дома тем более – бабка-то постарше.
Синго был в прекрасном расположении духа. Не переодевшись, он сел у жаровни и стал греть ноги.
– Что плохо, когда глаза старые, – еду не видишь, которую тебе подают. Особенно если что-нибудь мелкое – никак не разберешь, что это такое. Когда у меня начали портиться глаза, рис в миске превратился в сплошную массу – крупинки перестал различать. И сразу же рис потерял для меня всякий вкус, – говорил Синго, внимательно рассматривая маски Но.
Наконец он заметил, что Кикуко, положив перед собой его домашнее кимоно, ждет, чтобы он переоделся. Заметил также, что Сюити еще не вернулся домой.
Неотрывно глядя на лежавшую около жаровни маску, Синго встал и начал переодеваться.
Но делал он это еще и оттого, что боялся встретиться взглядом с Кикуко.
Кикуко убирала его одежду, даже не пытаясь подойти ближе и посмотреть маски, – наверно, расстроена оттого, что Сюити опять не пришел вовремя, с горечью думал Синго.
– Какие неприятные, словно человеческие лица, – сказала Ясуко.
Синго вернулся к жаровне. – Какая, по-твоему, лучше?
– Пожалуй, эта, – не задумываясь ответила Ясуко, дотронувшись рукой до Кацусики. – Прямо как живая.
– Хм. Думаешь, эта?
Сииго считал, что решение ее слишком поспешно.
– Они относятся к одному времени, но мастера разные. Эпоха Тоётоми Хидэёси[9]. – С этими словами Синго взял маску Дзидо за самый верх.
Кацусики была мужской маской, и брови были мужские, а маска Дзидо скорее бесполой – глаза широко расставлены, а узкие серповидные брови почти девичьи.
Синго наклонился над маской, – гладкая, точно девичья кожа; ему показалось, что это действительно кожа, и в его старых глазах она вдруг приобрела мягкость, человеческую теплоту – маска улыбнулась, как живая.
