Моя дружба с врачом, психиатром и писателем Вальтером Фогтом – один из примеров тех знакомств, которым я обязан ЛСД. Как видно в следующем отрывке из нашей переписки, её темой были не столько медицинские аспекты ЛСД, важные для врача, сколько затрагивающая глубины души способность изменять сознание, интересная для писателя.
Мури/Берн, 22 ноября 1970
Уважаемый г-н Хофманн,
Этой ночью мне приснилось, что в Риме меня пригласила в кафе на чашку чая семья моего друга. Эта семья была знакома с Римским папой, и поэтому папа сидел за одним столом с нами. Он был весь в белом, и на голове у него была белая митра. Он статно сидел и молчал.
А днём мне пришла в голову идея послать вам птицу с моего стола – как визитную карточку, если вам угодно – книгу, которая оставалась апокрифической, о чем я, если вдуматься, и не жалею, хотя итальянский переводчик твёрдо уверен, что она у меня лучшая. (Да-да, папа тоже итальянец. Вот так. .)
Возможна, эта маленькая работа вас заинтересует. Она была написана в 1966 автором, который в то время не имел ни малейшего опыта относительно психоделических средств и который читал лишённые смысла отчёты о медицинских экспериментах с этими препаратами. С тех пор, однако, мало что изменилось, за исключением того, что опасения приходят теперь с другой стороны.
Я полагаю, что ваше открытие сделало брешь (не буквально, как в диалоге Сауля с Паулем, как говорит Роланд Фишер) в моей работе (тоже ёмкое слово) – и, действительно, то, что я написал после, стало более реалистичным, или, по крайней мере, менее многозначительным. В любом случае без него, я не смог бы создать холодный реализм моего телефильма «Spiele der Macht» (Игры власти). Разные наброски только подтверждают это, если только они ещё где-нибудь валяются.
