– Так это еще лучше, старик.
– Нет, не лучше... ну, я не могу тебе объяснить. Только если я хочу узнать, что случилось с Нэнси, мне потребуется помощь отца. – В голосе Дэна появилась решительность. – Или я найду ее сам.
Йонсен посмотрел на него с состраданием.
– Не думаю, старик, что детективные способности передаются по наследству. Из того, что твой отец – сыщик, совсем не...
– Мистер Кардиган.
Рядом с ними опять стоял робот.
– Извините, мы больше не будем разговаривать.
– Меня послали за вами. Вам звонят по видеофону.
– Наконец-то.
Дэн встал.
– Из Большого Лос-Анджелеса?
– Нет, из Парижа.
* * *
Пока Гомес очищал свое бренное тело ультразвуковым душем в ванной комнате, Джейк расположился в гостиной возле видеофона. Он заказал разговор с общежитием Бантеровской академии в Барсетшире, Великобритания. Для этого ему пришлось предварительно поспорить с тремя роботами, одним андроидом и еще каким-то типом, возможно – настоящим человеком, а потом дважды повысить голос, прежде чем лицо Дэна появилось на экране.
– Привет, сынок. Мы с Гомесом только что прилетели в Париж, для работы по новому делу, и мне захотелось узнать, как ты там живешь.
– Хорошо, что ты позвонил.
Дэн, худенький мальчик пятнадцати лет, чуть повыше и чуть потемнее волосами, чем отец, выглядел расстроенным и озабоченным.
– Я все пытался связаться с тобой.
– Что-нибудь случилось?
– Не со мной. Я хочу сказать, папа, что это не имеет никакого отношения к тому, что я живу в этой дурацкой школе.
– Мне казалось, что тебе понравилось в Бантере.
– Нет, я просто говорил тебе, что эта говенная яма будет получше той говенной ямы, в которую меня засунули дома, в БЛА. Ты послушай меня немного не перебивая, хорошо?
– Валяй.
Джейк нагнулся к экрану.
– Помнишь, я говорил тебе, что тут рядом живет Нэнси Сэндз?
– Конечно. Ты что, продолжаешь с ней встречаться?
– О'кей, я отлично слышу в твоем голосе неодобрение. Мне прекрасно известно, что ее отец – мошенник. Но Нэнси совсем другая.
– Будем надеяться.
– Папа, Нэнси исчезла.
– Расскажи-ка поподробнее.
– Последние пять-шесть дней она вела себя... ну, знаешь, немного странно. У женщин такое бывает – настроение там, или еще что, я это знаю, но тут совсем другое дело. Она была очень нервной и подавленной. Я бы сказал – несчастной.
– Почему?
– Она не захотела мне рассказать, но намекнула, что происходит нечто ужасное.
– Связанное с ее отцом?
– Да, я так думаю.
– Ему будут приделывать новую руку. Может быть, она просто...
