– Перри, как ты себя ведешь! – попыталась Лола призвать попугая к порядку, – не кидайся шляпами в наших гостей, это неприлично!
– Да что вы! – махнула рукой Мальвина, – такая милая птичка! Тут мы одного чиновника поздравляли, так он напился и стал в нас дротиками бросаться! Ему как раз набор для игры в дартс подарили…
В ответ на ее слова Перришон сбросил на голубые волосы Мальвины следующую шляпу. Мальвина вымученно улыбнулась и запела со всеми:
– Вот такой ширины, вот такой вышины!
Допев до конца немудреный куплет, Карлсон снова выступил вперед и хорошо поставленным голосом опытного чтеца-декламатора зачитал отпечатанный на красивом бланке текст:
– Дорогой Перришон! Позволь в этот радостный день поздравить тебя от имени и по поручению твоих друзей…
– Старая школа! – подал голос Маркиз, до сих пор молча наблюдавший за происходящим из дверей кухни.
Непонятно, чего больше было в его интонации – восхищения или насмешки, – Высокий стиль! Настоящий классицизм!
Карлсон неодобрительно покосился на Леню, откашлялся и выразительно продолжил:
– … твоих многочисленных друзей, и пожелать тебе больших творческих успехов, высокого материального благополучия, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Живи до ста лет, дорогой друг!
– Отчего же так скромно? – снова вступил в разговор Леня, – он и до двухсот вполне может! Правда это у себя в джунглях, но и у нас уход хороший, так что сто лет – это не предел!
Карлсон снова покосился на Маркиза и перешел к завершающей части документа:
– Озирая свою жизнь с высоты птичьего полета, ты можешь увидеть, как много сделано, сколь многого ты добился…
– Насчет птичьего полета – это хорошо! – одобрил Леня.
– Но никогда не следует останавливаться на достигнутом! – Карлсон сделал вид, что не слышит Лениных комментариев. – Итак, еще раз прими поздравления своих друзей и эти скромные подарки!
Кот в сапогах ловким жестом циркового фокусника вытащил из-под плаща большую коробку с надписью «Торт ореховый праздничный», в руках Мальвины появился огромный и очень красивый игрушечный попугай, а Бармалей вытащил из кармана своих широченных пиратских штанов бутылку дорогого французского коньяка. При этом он смотрел на эту бутылку с таким откровенным сожалением, что всякому было ясно, как не хочет он с ней расставаться.
– Господа артисты, – проговорил Леня, шагнув навстречу труппе, – если ваша культурная программа исчерпана, прошу, не откажитесь от скромного угощения, – и он широким жестом указал на стол, где были выставлены запотевшие водочные бутылки и многочисленные тарелочки с закуской, – прошу выпить за здоровье нашего юбиляра!
