– Ну, слушай… только очень тебя прошу – Леньке ни слова! Он, если узнает, устроит мне жуткую выволочку! Ты же знаешь, как он не любит, когда я проявляю самостоятельность!
– Честное благородное слово! – пообещал Ухо.
Вообще-то он тоже считал, что женщина не должна проявлять инициативу, что ее место – у плиты, а в самом крайнем случае – рядом с мужчиной, но чуть позади, то есть, попросту говоря, на подхвате. Однако вмешиваться в дела компаньонов было тоже не в его правилах.
Только после этого обещания Лола рассказала ему историю, приключившуюся с Игорем Ветровым.
– Да-а… – протянул Ухо, выслушав ее до конца. – Одно могу сказать – мужик конкретно попал!
– Так что – ты ничем мне не можешь помочь? – жалобно спросила Лола.
– Что значит – ничем? – обиделся Ухо.
На него слово «невозможно» действовало точно так же, как красная тряпка на быка. Он считал, что ничего невозможного для него нет и быть не может. Чем очень часто открыто пользовались многочисленные друзья и знакомые.
– Ну, во-первых, судя по почерку и по месту действия, здесь работали ребята Валеры Соленого. Они, конечно, не любители, но и не то чтобы очень крутые профессионалы. Думаю, для начала нужно будет сделать вот что…
***
Шурик Березкин, известный в кругу знакомых под незамысловатой кличкой Шуруп, вытер руки ветошью и распрямился. Он закончил срочную работу: перебил номера на моторе угнанной накануне «Ауди» и теперь мог действовать в соответствии с известной поговоркой: кончил дело – гуляй смело.
Умывшись и переодевшись, Шуруп сел за руль собственного красного «Гольфа».
«Гольф» был его гордостью: новенький, с красным кожаным салоном, совершенно чистый – и в смысле отсутствия на машине грязи и ржавчины, и в смысле ее происхождения. Машина не числилась в угоне, Шуруп купил ее совершенно законно, в известном автосалоне. Конечно, деньги, которые он потратил на приобретение своей ласточки, были не совсем чистыми, но кого это интересует? Ребята, работавшие на Валеру Соленого, могли позволить себе маленькие радости.
Выведя «Гольф» из гаража, Шуруп поехал по 10-й Красноармейской до Измайловского проспекта, свернул налево, доехал до следующего перекрестка и только собрался затормозить на светофоре, как вдруг прямо перед его бампером возникла золотистая машина сказочной красоты. Шуруп резко ударил по тормозам, но было слишком поздно: раздался звук удара, звон бьющихся стекол и отвратительный скрежет, который ни с чем нельзя спутать: скрежет рвущегося от удара металла.
