Это было два дня назад. Она встала с пола и решила, что он больше никогда ее не ударит.
На другой день, в субботу, он пришел, воняя пивом, в боевом настроении, как будто вчера ничего не было. Она подала ему ужин – ветчину с ямсом, молочную кукурузу, недоеденную окру с томатной приправой, – ей надо было, чтобы он сел. Когда он налил себе "Джим Бима" с диетической колой и уселся за стол, она пошла в кухонный чулан и взяла его винчестер. Он поднял голову и с набитым ртом прошамкал что-то вроде: "Какого черта ты его взяла?"
Ава сказала: "Я застрелю тебя, дурак". И выстрелила, он свалился со стула.
Когда прокурор спросил ее, заряжала ли она винчестер перед тем как выстрелить, Ава задумалась не больше чем на секунду и сказала, что он у Боумана всегда был заряжен.
* * *
Рэйлену сказали, что Боуман, когда напивался, сам не мог найти свой дом. Поезжайте вдоль Кловер-форк или по Газ-роуд до объездных туннелей и сверните на восточную дорогу, где стоит щит ХРИСТОС СПАСАЕТ. Там уже недалеко; смотрите, где красный "додж-пикап" во дворе.
Дом стоял среди сосен, одноэтажный, с высокими алюминиевыми навесами. Рэйлен вылез из "линкольна таун-кара" – Арт забрал его у осужденного преступника и отдал Рэйлену во временное пользование – и мимо красного пикапа прошел к двери.
Дверь открылась, и он увидел женщину с темными спутанными волосами, в запачканной футболке, надетой поверх старого домашнего платья, которое висело на ней мешком. Аве было теперь сорок, но он узнал эти глаза, и она его узнала.
– Господи, Рэйлен, – произнесла она каким-то молитвенным тоном.
Он вошел в комнату: голые стены, вытертый ковер, диван.
– Вспомнила меня, да?
Ава захлопнула дверь:
– Я тебя никогда не забывала.
Рэйлен раскинул руки, и она прижалась к нему – девушка, которая ему нравилась когда-то, теперь женщина, которая застрелила мужа и хотела, чтобы ее обняли. Он чувствовал это, чувствовал по тому, как она держится за него. Она подняла лицо и сказала:
– Не верится, что ты здесь.
Он поцеловал ее в щеку. Она продолжала смотреть на него карими глазами, и он поцеловал ее в губы. Они смотрели друг на друга, и наконец Рэйлен снял шляпу и кинул на диван. Ее глаза были близко, руки обхватили его за шею, и на этот раз поцелуй был основательный, губы приладились как следует и не расставались, пока в груди хватало воздуха. И теперь он не знал, что сказать. Не знал, почему поцеловал ее – просто хотелось. Хотелось, он помнил, с тех пор, как она была подростком.
