– Спасибо, – сказал Соулсон, идя к выходу. Полицейский следовал за ним. – Когда-нибудь доводилось бывать здесь?
– Никак нет, – прозвучало в ответ. Во избежание всевозможных опасностей, не считая угрозы нападения ИРА[4], начальнику полиции теперь придавалась охрана, когда он отправлялся в церковь. Молодой полицейский оказался здесь впервые, его прислали из участка на Бутл-стрит.
– Ничего, – улыбнулся Соулсон. – Это вам не повредит. Знаете ведь поговорку?
– Какую, сэр?
– Лучше всего встретить жизнь с Библией в одной руке и с пистолетом в другой.
– Запомню, сэр, – солгал молодой полицейский.
Они вышли под серую изморось Манчестера, солнце пыталось пробиться сквозь толщу облаков. Черный, без отличительных знаков «ягуар» Соулсона стоял у тротуара. Рядом лежала куча мусора – следствие забастовки мусорщиков, от которой страдал весь город. В куче рылся бродяга.
– Спасибо, сынок, – сказал Соулсон полицейскому и пошел к машине. Пол Джоб, его шофер в штатском, вышел и открыл заднюю дверь. Соулсон сел, а Джоб, закрыв дверь, вернулся на свое место, включил мотор и тронулся.
– Когда-то мы тоже были такими же молодыми и зелеными, – сказал Соулсон Армитеджу, ожидавшему его в машине.
– При наших грехах пусть уж все остается как есть, – ответил Армитедж. На нем была форма старшего суперинтенданта. Он отказался стать одним из шести заместителей начальника полиции, которые контролировали разные департаменты, составляющие полицию Манчестера. Шесть лет назад, когда Соулсон был назначен начальником полиции, он руководил отделом связи оперативной группы поддержки уголовно-следственного отдела и был польщен предложением стать штабным офицером нового начальника. Обычно эту функцию выполнял суперинтендант, но Армитедж хотел работать поближе к своему старому другу и не придавал значения тому, что это может быть воспринято как понижение в должности. Он занимал этот пост в течение четырех лет, на два года дольше, чем обычно занимают, а затем задержался на должности координатора штаба. Желающие встретиться с начальником полиции должны были проходить через него. Однако его любили, так как никто не видел в Армитедже угрозы для себя, и к нему относились как к старому и верному другу шефа, кем он и был на самом деле.
– Ты еще не отослал? – неожиданно сменил тему Соулсон.
– Нет. Ты велел подождать.
– Тогда не отсылай.
– Ты передумал?
– Прежде всего, я еще не решил окончательно. – Соулсон почувствовал, что его ответ выглядит как защита. Он вздохнул. Черт бы побрал этого священника! – Что там в ратуше?
