И Настя тоже не подкачала.
— Конечно, позвоните. Я буду ждать. Телефон вам Наташа скажет, я её предупрежу. — Вот тут она повернулась и пошла, не оборачиваясь: всё-таки надо марку поддержать, именуемую женской гордостью. Или женской независимостью.
А Игорь смотрел ей вслед и уже, пожалуй, не видел её. А видел — внутренним, что ли, зрением? — лес, тёмный, по-ночному прохладный, узкий покрасневший край неба на востоке: подымалось солнце.
Каждый раз, вечером, старик Леднёв грозился встать первым, бог знает в какую рань, и беспощадно будить Игоря. Не получалось. Леднёв ещё похрапывал, с головой накрывшись необъятным брезентовым плащом, а Игорь уже разжигал костерок на месте вчерашнего, на остывших за ночь угольях, набирал воду в ручье или роднике — ночевать старались неподалёку от воды — и тогда сам беспощадно расталкивал профессора.
Вот и нынче приладил Игорь над костром закопчённый котелок, медный, лужёный, куда тяжелее алюминиевых — современных Игорю, стащил с профессора плащ.
— Павел Николаевич, подъём!
Профессор скукожился на сухом лапнике, колени к подбородку подтянул, руками их обнял, глаз не открывал. Однако сказал:
— Сейчас, сейчас… Отыди от меня, изверг.
— «Я пришёл к тебе с приветом рассказать, что солнце встало…» — Игорь не врал: солнце давно поднялось над верхушками деревьев, высветило, выжелтило траву в лесу, грело. День обещал быть тёплым, а то и жарким.
— Я же сказал: сейчас… Русского языка не понимает, охломон… — плаксиво затянул Леднёв. Вдруг открыл один глаз, левый, уставил его на Игоря. — Заварку насыпал?
— Не велено было.
— То-то! — Споро сел, как ванька-встанька, пятернёй лицо утёр — умылся вроде. — Закипела?
— Кипит… — Игорь всегда с любопытством наблюдал за процессом утреннего оживления старика Леднёва, именно оживления, другого слова не подберёшь. Только-только лежал трупом, и — бах! — живой и деятельный, будто и не спал вовсе…
Леднёв чай сварил, заварки его драгоценной никто не трогал, вот он и доволен был, даже несколько разнежен.
— Куда ты так торопишься? — только и спросил.
— В Лежнёвку вашу.
— А там тебе чего?
«Чего»… Профессор называется.
— Может, Пеликан подгребёт…
— Он тебе что говорил, Игорёк?
— Говорил: до города увидимся.
— У-у, до го-о-орода… Эдак он в любой момент способен объявиться. Хоть сейчас.
— В Лежнёвке он будет, — упрямо сказал Игорь.
— Надежды юношей питают… А вот как ты мыслишь, Игорёк, не супостат ли наш Пеликан, не тать ли ночной? Вот кличку разбойничью носит…
