— А мы не встречались раньше, ребята? Будки у вас знакомые.
— Меченые, легавым на радость, — согласился Войцех. — Может, и встречались, разве упомнишь? — и перешел к делу: — Чего Копецкий хочет?
Я проглотил слюну. Был только один шанс выскочить: угадать.
— «Чего хочет, чего хочет»! — повторил я как можно небрежнее. — Письма, конечно.
— Мы тоже хотим, — ухмыльнулся за рулем Янек.
— Значит, у Дзевочки письма, — задумчиво произнес Войцех. — Я так и думал. Значит, Дзевочку в охапку и Копецкому на стол? А уж письма он сам из него вытянет. Так?
— Так, — не очень убежденно подтвердил я.
— Входишь в долю? — вдруг спросил Войцех.
Я замялся.
— Он еще думает! Знаешь, сколько потянут письма? Миллион. Так зачем нам Дзевочку куда-то везти? Мы сами их из него выжмем. А уж миллион кто-нибудь да заплатит.
— Многовато, — усомнился я.
— Скобарь, — презрительно протянул Войцех. — Да тут все отцы эмиграции на одной помойке. Покойник такое о них выдал, что даже у нашего брата по сравнению с ними ангельские крылышки прорастают. А уж Копецким да Крыхлякам и вообще хана — только опубликуй. Либо стул, либо решетка.
Янек, почти всю дорогу молчавший, остановил машину. Мы вышли у витрины со знакомой надписью на оконном стекле. Только вместо «Мариам Жубер» было написано такой же черной краской: «Адам Дзевочко». А ниже следовало в том же порядке уже традиционное: «Кава, хербата, домове частка».
Бар был не заперт, но уже закрыт. Столы и стулья стояли опрокинутые друг на друга, а мокрые опилки сметал с пола молодой итальянец с черными бачками.
— Где Адам? — спросил Войцех.
— Кто? — не понял итальянец.
— Дзевочко, — рявкнул Войцех и сплюнул жвачку в лицо итальянцу.
— Сумасшедший! — вскрикнул тот, вытирая щеку.
Войцех выразительно хлопнул себя по карману — жест, хорошо знакомый всем, кто имел дело с налетчиками и полицией, — и повторил:
— Где Дзевочко? Без штучек, ну!
— Бывший хозяин? — наконец догадался итальянец.
— Почему бывший?
— Бар продан.
— Кому?
— Мне.
Мы переглянулись, поняв, что дичь уже ускользнула. От двери послышалось:
— Руки вверх!
В проеме настежь открытой двери стояли полицейские с автоматами. Мы с Янеком подняли руки, а Войцех вдруг пригнулся и всем корпусом с плеча, как регбист, швырнул меня к двери на полицейских. Еще более сильный встречный удар послал меня в темноту.
