— А может быть, у Березина была с собой крупная сумма денег и ваш Клячкин узнал о ней?
— Он все лишние деньги переводил из Мурманска жене и теще. Какие суммы у капитана бронекатера? Убийцами его могли быть такие же субъекты, как этот бандит.
— Ладно, проверим, может, ты и прав. Пощупаем и бухгалтера, который тогда не ночевал дома. Узнаем, где он сейчас работает. Проверим его ночной пропуск. Боюсь только, что и его виновность сомнительна.
— Пришла машина, — сказал я.
На этом и кончился наш разговор с начальником отдела с Петровки.
Еще одна ночь, и еще одна воздушная тревога. Еще один налет вражеских «хейнкелей» и «мессершмиттов». Враг бросает на Москву тысячи истребителей и бомбардировщиков. И странное дело, Москва уже привыкла к тому, что она — это фронт. Люди работали и жили, не считая часов и ожидая только одного: разгрома гитлеровских полчищ у стен Москвы. Названия знакомых подмосковных железнодорожных станций, упоминаемых в сводках Совинформбюро, повторялись в разговорах без страха. И к воздушным тревогам даже привыкли: были уверены, что из сотни вражеских самолетов к городу прорвутся лишь единицы. Паники не было, хотя сомнения и множество вопросов возникали постоянно.
— Что-то в сводках уже не упоминается Жуков, — говорил Мельников.
Я принес из своей ближайшей к передней комнаты номер «Правды».
— Вот послушайте, если не читали. Это из постановления Государственного Комитета Обороны.
И я прочел:
— «Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии тов. Жукову». И дальше о введении в городе и примыкающих к нему районах осадного положения. Слушайте: «Нарушителей порядка немедленно привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте…» Одного такого пособника врага мы вчера расстреляли.
— Кто это мы? — спросил Сысоев.
— Начальник отдела из МУРа. И я при этом присутствовал, — не удержался, похвастался.
— Значит, это вы на меня накапали: завтра на Петровку вызывают.
— Я сказал только, что ничего о вас не знаю. Даже где вы работаете…
— Я же пояснил вам, что работаю бухгалтером в промысловой кооперации.
— Это не учреждение.
— Тогда конкретнее: группа управления Центросоюза Правление эвакуировано, небольшая группа осталась. А об убитом здесь в подъезде я ничего не знаю, так же как и о вас. Кстати, кого это вы кокнули?
