Этот исторический экскурс, прерывающий рассказ о жизни Сережи Королева, представляется все-таки необходимым. В те годы очень нелегко приходилось взрослым и совсем тяжело – детям. Буря революции так вихрила листки календаря, что дети той поры взрослели со стремительностью, нам сегодня непонятной и удивительной. Конечно, в 10-13 лет Сережа Королев оставался ребенком, но рядом с мальчишеской жизнью его, внутри этой жизни, росли заботы вовсе не детские, вставали вопросы совсем не ребячьи. Не из нежинских сказок рождались понятия добра и зла, произвола и справедливости, смелости и трусости. Григорий Котовский был знаком ему не по кинематографу – они могли встретиться на одесских улицах. Николай Ласточкин не был абстрактным, забронзовевшим героем гражданской войны – Сергей мог видеть в порту, как гнали его белогвардейские палачи, связанного и избитого, в трюм превращенной в тюрьму баржи. Годы спустя многие люди будут удивляться необыкновенной способности Королева видеть суть человека.
Но пока он еще мальчик. Вместе с приятелями протирает он коленки на ветхих брючонках, ползая по полу среди своей оловянной рати. Одну зиму пробовали его учить играть на скрипке, но скоро Мария Николаевна поняла, что музыкальных способностей у сына нет. Вот строить, мастерить любит очень. Со всех причалов тащит он в дом доски, щепки, куски парусины, обрывки проволоки и мастерит игрушечные пароходики и шлюпки. А когда профсоюз моряков, которым руководил знаменитый герой Анатолий Железняков, открыл портовый клуб, Сергей сразу записался в модельный кружок.
Жизнь на берегу подружила его с морем. Море осталось огромным и грозным, но перестало быть чужим и непонятным.
Сергею открылась истина давно известная всем, кто постоянно жил у моря и в море работал: море не ласковое и не враждебное. Оно – никакое по отношению к человеку. Может утопить в штиль. Может спасти в шторм. Равнодушие безбрежной стихии требует от человека постоянного внимания и собранности. А все эти красивости: «море ласкалось», «море рассвирепело», – это несерьезно, это – для курортников. Григорий Михайлович быстро научил его плавать. Сергей плавал очень хорошо, никогда не переча морю. Иногда они с приятелями уходили далеко, на камни Аркадии, где можно было вволю попрыгать со скал, но чаще купались на Австрийском пляже – так прозвали кусок берега, откуда австрийцы возили песок для строительства.
Иногда, плавая в порту, они залезали на пароходы. Особенным шиком считалось дразнить боцмана, потом бежать от него в притворном страхе, а в самый последний момент, когда его лапища уже готова была ухватить тебя за ухо, кинуться ласточкой в зеленую воду.
